Старость, которая рано или поздно не порадует собой любого из живущих , отвратительна прежде всего тем, что несёт с собою болезни, список которых почти в геометрической прогрессии увеличивается год от года.
Часто случается и так, что сам справиться с недугами, с помощью таблеток и микстур, человек уже не в силах. И тогда выход один – больница.
Вот и со мной случилась такая оказия, срочная госпитализация, то есть.
Но, слава Богу, живу в Москве, где есть благословенная больница №13, а в ней изумительные врачи-кардиологи, буквально творящие чудеса. Именно здесь два года назад они выходили меня после инфаркта, потому и знал я, куда везла меня Скорая.
Сначала – реанимация, сама атмосфера которой угнетающа. Не работает здесь уже великий доктор Мохов, но есть врач-реаниматолог Валерий Валерьевич Смахтин – замечательный добрый толстячок, само присутствие которого делает пребывание в этих стенах не столь драматичным.
Он поочерёдно подходит к больным, и иногда можно услышать такие откровения:
- Доктор, вы не торопитесь меня выписывать. У нас в подъезде лифт сломан, а я на девятом этаже живу…
Далее:
- Доктор, у меня точно не рак? Слава Богу, а то весной жена одна пионы на даче посадить не сможет.
С соседней кровати:
- Доктор, миленький! Мне бы ещё хоть полгода. Правнук должен родиться. Я на него только гляну, и можно уходить…
На следующий день, когда я чувствовал себя здесь уже ветераном, ближе к ночи привезли 76-летнего старика бледно-серого цвета. Положили его рядом со мной, а потому я слышал, как он отвечал на дежурные вопросы доктора. Голос был похож на паутину, истерзанную осенью, а потому мне показалось, что до утра он не доживёт.
Затем подошёл к его кровати молодой человек, которому не было ещё и сорока, и представился, назвав себя хирургом-кардиологом. К сожалению имени и отчества его я не расслышал.
Говорил он о том, что повторный инфаркт пациента очень тяжёлый. Потом спросил, в какие клиники тот обращался раньше. Из уст старика прозвучало название весьма знаменитых московских больниц, в которых ему отказали в операции, предложив медикаментозное доживание. Не взялись даже в той, где делали операции по пересадке сердца.
А наш мальчик (уж простите мне эту фамильярность) взял, да и сделал такую операцию.
Судьба старика меня взволновала, а потому я ждал окончания операции. Часа через два, наверное, его привезли назад, и я успел лишь глазами спросить его, как дела. Дрожащий большой палец на левой руке чуть дрогнул, но выставился вверх…
… Наутро первым, что я увидел при пробуждении, был всё тот же старик. Он что-то жевал, набираясь сил для последующей жизни.
Когда меня переводили из реанимации в отделения, просил только об одном: лечащим врачом мои пусть будет Андрей Александрович Кацуба. Это именно он вытаскивал меня из инфаркта. Положили к нему в палату, в первую кардиологию.
«Кардио», известно, переводится, как сердце. У моего доктора оно огромно. За полгода до означенных событий я пришёл к нему в отделение к началу рабочего дня и попросил, чтобы он сменил мне схему лечения, ибо своему кардиологу в поликлинике не особенно доверяю. И он сменил, через несколько минут вынеся мне листок с перечнем более новых лекарств. Мог бы просто сослаться на занятость и отправить меня всё к тому же кардиологу из поликлиники.
Андрей Александрович – человек совсем ещё юный, вряд ли ему исполнилось тридцать. Высокий, слегка полноватый шатен с ярко-синими глазами, которые он слегка подвыпучивает, выражая предельное внимание к тому, что вы ему в этот момент говорите. Он лечил меня, а я прямо физически чувствовал, как он корректирует систему моего выздоровления прямо в процессе.
Но замечательного букета отличных врачей в 1 кардиологии могло бы и не сложиться, если бы не собирал их в течение двадцати лет заведующий, доктор медицинских наук А.Р.Богданов.
Так получилось, что во время обхода им отделения, я тоже был в числе осматриваемых.
Осмотр вовсе не формален, не на уровне «выздоравливайтевсеговамдоброго». Строго и предельно собрано. Этот невысокий человек был настолько магически важен для всех присутствующих, что у нашего Андрея Аександровича после осмотра спина была мокрой.
А теперь буквально два слова тем, кто любит на скамеечке, закинув ногу на ногу, порассуждать о том, что де «молодёжь нынче пошла не та»…
Да та, та! Уверяю вас, что вы бы это поняли, глядя на ребят ординаторов. Когда Алексей Лобеев собирался сделать мне экг, я спросил его, не разочарован ли он выбором профессии. Юноша улыбнулся совершенно солнечно и ответил:
- Да что вы! Я каждое утро просыпаюсь и думаю, отчего мне так хорошо. Тут же вспоминаю: ах, да, сегодня же на работу! И быстро начинаю собираться…
… Знаете, о чём я подумал, когда выписывался из больницы?
Есть на земле люди, которым небезразлично, жив я или уже умер… Как хорошо жить с этой мыслью!..
|