Встреча

  На восьмой день после встречи нового года Семен Петрович вышел на свежий воздух прогуляться. Проходя неровной походкой мимо огромного памятника, он разглядел в толпе таких же, как и он бедолаг, знакомое по бывшей работе лицо. Лицо, в котором одновременно запечатлелись неподвижность истукана с острова Пасхи, и живость китайского мима, лихорадочно искало в разноцветной авоське нечто важное и срочно необходимое.
    Вскоре это нечто было найдено и лицо сменило цвет. Вместо серо-зеленого гранитного оттенка, хаотичными пятнами стали проявляться цвета морской лазури после небольшого шторма.
   Петр Борисович, обладатель авоськи и хамелеонного лица на мгновение замер и вытащил из недр поклажи початую бутылку с непонятного цвета жидкостью. Семен Борисович окликнул бывшего коллегу. Тот, услышав свое имя, инстинктивно спрятал бутылку в авоську и надел на лицо островную маску. Но распознав в направлявшемся к нему человеке старого знакомого, облегченно вздохнул.
  - Так можно и инфаркт получить, нельзя же так громко, - пожимая руку коллеге, пробурчал Петр Борисович, - но все равно я рад тебя видеть в это нелегкое время.
  - Ты что, похмелиться вышел? – весело спросил Семен Петрович, - что дома уже не разрешают?
  - Раз так получилось, давай присядем. Неласково подвинув двух девчат, усиленно уплетавших шоколадное мороженное, двоица расположилась на скамейке прямо напротив памятника.
 - На вас смотреть холодно, - мрачно произнес, один из коллег, обращаясь к девчатам.
  - Холодно, не смотрите, - весело рассмеялись девчата и побежали навстречу двум парням, державшим в руках бутылки вина. Они что-то им живо рассказывали, временами указывая на сидящих стариков. Парни посмотрели на них, повертели указательными пальцами вокруг висков,  и вскоре компания нырнула в подземный переход.

                                                                       1




  - Это они нас так охарактеризовали, - проводив компанию взглядом, - заключил Семен Петрович.
 - Молодежь, чего можно ждать от них? Ничего хорошего. Встретят ночью в подъезде, деньги отнимут, и хорошо, если не убьют, - разливая содержимое бутылки, поддержал собеседника Петр Борисович. Двоица чокнулась пластмассовыми стаканчиками и выпила содержимое.
  - Что это было, - недоуменно глядя коллеге в глаза, спросил Семен Петрович.
  - Слеза комсомолки, - не задумываясь, ответил Петр Борисович и разлил в стаканчики остаток жидкости.
 - Не ври мне, дружище, я с рецептурой Ерофеева знаком не понаслышке. Этим пойлом можно желудки попортить. Я больше пить не буду.
  - Не будешь, не надо, - спокойно отреагировал напарник и бодро выпил вторую порцию. Затем немного подумал и, взяв из рук коллеги стаканчик, выпил и за него. Немного погодя друзья закурили, и тяжело вдохнув морозного воздуха, уставились друг на друга.
  - Как встретил новый год? - прервав молчаливую паузу, спросил Петр Борисович.
  - В кругу звезд, - коротко ответил Семен Петрович.
  - Как так?
  - А я последние годы живу со звездами. Пойду с внуками в цирк, там звезды на арене. В другой раз занесло меня на ледовую арену, там звезды на коньках, танцуют, целуют друг друга.  На пустынном острове тоже звезды, скоро пьянствовать будем со звездами. И похмеляться, видимо, тоже. Ты, случайно, Петр Борисович, не звезда?
  - Какая еще звезда? Никакая я не звезда. Просто старый трудяга, любящий немного выпить.
  - Так все звезды любят выпить. Ты покажи мне звезду, которая не пьет. Все пьют, но только по-разному.
  - Ты имеешь в виду количество спиртного или качество выпитого? – Петру Борисовичу видимо понравилась тема разговора, он стал обратно шарить в авоське. И вскоре на свет явились две банки пива. Слушай, коллега, ты, видать, как истинный исследователь, провел немало времени за разработкой этого злободневного вопроса?
  - Милый, Петр Борисович, как ты только что выразился, этот злободневный вопрос касается не только нас с тобой, или скажем нашего города или даже нашей губернии.
                                                                            2




    Этот вопрос касается всего нашего многострадального народа, или даже всего человечества. А ты, дорогой, не отвлекайся и слушай, не то я могу потерять нить своей мысли, а выкладки своих измышлений, на бумагу я не переносил.
  - Прости, уважаемый, я весь внимание. Но давай перенесем наш разговор в более уютное и теплое местечко.
  - Я не против, но кто и где нам даст приют?
   - У меня есть знакомый, он работает кочегаром в небольшой котельной на окраине города. Хоть и большой пьяница, но умница и философ. Поедем к нему?
  - Я не против, - поднимаясь с места, произнес Семен Петрович, и друзья, спустившись в метро, поехали к кочегару.
  - Где Витька? -  не поздоровавшись, спросил у человека, орудовавшего лопатой, Петр Борисович. Тот, громко чихнув, махнул рукой в сторону котла.
  - И что этот жест означает? – повторился Петр Борисович и, увидев, что кочегар, находящийся в крайней степени опьянения, не способен нормально отвечать, пожал плечами.
    В это время дверь кочегарки открылась и в помещении появилась фигура, по всей вероятности  Витьки. Он не торопясь прошел к столу, покрытому старой клеенкой, и поставил на него две бутылки вина. Затем с той же невозмутимостью подошел к гостям и, протягивая грязные руки, внятно произнес:
  - С новым годом, с новым счастьем. Сейчас принесу закуску. Не прошло и получаса, как Витька притащил в кочегарку две булки хлеба, банку с огурцами, и консервы «Килька в томатном соусе».
  - Горбыля тоже позовем, - также спокойно произнес хозяин кочегарки.
  - Слушай сюда, - теперь уже грозным голосом крикнул он помощнику, - заделай так, чтобы слева от тебя манометр упал на шесть пунктов. Сейчас народ под градусом, ему излишняя температура ни к чему, и подтягивайся к столику. Я тебя с хорошими людьми знакомить буду.
  Горбыль, пьяный детина, подкрутил кран и подошел к столу. По пути он ветошью вытер не отмываемые руки и в ожидании знакомства, гордо встал у столика. Витька открыл банку консервов и, приподнявшись с табуретки, торжественно произнес:
  - Петр Борисович, мой крайне близкий друг и учитель, - широким жестом указывая на отогревшегося Петра, произнес Витька.

                                                                         3




  - А вас как по батюшке? – обратился он к Семену Петровичу.
  - Семен Петрович, - протягивая детине руку, тихо проговорил Семен.
  - А это Горбыль, человек широчайших возможностей и тонкого ума, - рекомендовал напарника Витька. Прошу любить и жаловать. А теперь все к столу, а то вино нагреется. На правах хозяина положения Витька разлил по стаканам вина и произнес кроткий тост:
 - За здоровье присутствующих и все человечество. Он всегда мыслил общечеловеческими категориями, и никогда не давал его в обиду. Само человечество он подразделял на массы и власть. Массы он любил, а власть ненавидел.
  - Кровопивцы и сволочи, - характеризовал он ее, в независимости от географического месторасположения обсуждаемой власти.
 Все немедленно выпили. Закусили консервами по очереди из одной ложки.
  - Вить, мы, что к тебе приехали, - начал беседу Петр Борисович, мы сидели на улице, а там знаешь какая холодина? Вот и решили к тебе заглянуть, с новым годом поздравить, посидеть, так сказать, поболтать.
  - Ну и правильно сделали, что задницу то морозить. А здесь и тепло и выпить что есть.
  - Ты меня не правильно понял, Витька. А на счет выпивки не беспокойся. Правда при себе у меня денег не так уж и много, но для разговора, я думаю,  хватит. С этими словами Петр полез в карман пальто.
  - Прекрати сейчас же, Петр Борисович, - хватая того за руку, крикнул Витька, - ты у меня в гостях, сегодня угощаю я. Мы с Горбылем намедни один дом от тепла освободили, так для порядку. Жители собрали необходимое количество дензнаков, и стоя на цырлах передали их нам. Так что гуляем. Жителям тепло, а нам выпивка.
  - В таком случае, слушай меня внимательно: у нас с Семеном Петровичем возник вопрос, не то чтобы особо спорный, а так, философский, можно сказать, диспут. Вытерев рот тряпкой, Витька уставился в Семена Петровича.
Тот, удобнее расположившись на деревянном топчане, покрытом остатками телогрейки, сказал:
  - Вопрос, вернее тема вот такого рода – звезды. Ты наверняка смотришь телевизор. И вот там, в кого не плюнь – звезда. Они танцуют на коньках, выступают с медведями в цирке, ездят на необитаемые острова, бесстыдно целуются за стеклами, и теперь хотят с народом пить. И пить много и бесстыже, а потом похмеляться.

                                                                        4




   Вот я хотел бы услышать из ваших с Петром уст, может быть и не истину в последней инстанции, а ваше объективное отношения к звездам.
  - Ты, Семен батькович, молодец, коснулся прекрасной темы. Я тоже нет, нет, подумывал над этим вопросом. Гляди, что получается, все прогрессивное человечество направило колоссальную энергию в нанотехнологию.
   И чего же добилось? Ничего. Ну, рубашки пошили немнущиеся, губную помаду изобрели несмывающуюся, коллайдер какой-то запустить захотели. Все это мелочи и человечеству ненужные вещи.  
    А что у нас делается? Коллайдер построить не могут, помаду изобрести тоже. Вот и подались все в звезды. А что, правильно сделали. Уж в чем-то должны мы мир перекрыть.
  Чихнул малец в экран телевизора, ура – звезда. Девка попку показала, тоже звезда. Так и этого мало, фабрику открыли, так сказать, на поток этих звезд поставили.
  - Какую попку? – Горбыль аж весь напрягся.
  - Успокойся тощую, тебя она не тронет, иди лучше к манометрам, проверь давление.  Горбыль, качаясь, ушел.
  Витька налил в стаканы вина и провозгласил:
- За моих друзей, верных философов и неуемных мыслителей. Но я хочу услышать мнение моих гостей о состоянии местных звезд и их отношении ко всему человечеству. Давай, Петр Борисович выкладывай свою доктрину.
 - У меня, - выпив вина и протерев рот, - сказал Петр, - в принципе, отношение к звездам государственного разлива, довольно таки терпимое. Раздражает, конечно, их бесконечные тусовки, и панегирики, что они друг другу поют. Будто живут в каком-то обособленном от мира и народа круге, и не видят проблем своего же народа.
   Понастроили себе замки и кичатся друг перед другом. Жрут балыки с икрой, когда простой человек полуголодным ходит. Конечно, мир всегда был несправедливым, но у нас ухитрились эту несправедливость возвести на небывалую за всю историю страны, высоту.
  И артисты, во все времена, считавшиеся низшим сословием общества, вдруг по милости сатаны, стали самыми богатыми и почитаемыми людьми. Вот и взбесились от жира. Но все это временное, умирают они, как и все смертные,  зачастую в нищете и забвении.


                                                                       5




  - Меня удивляет одно обстоятельство, - перервал собеседника Семен Петрович, - русский язык, самый богатый язык в мире, не нашел ничего лучшего, как всех, вне зависимости от возраста и пола, называть звездами.
  - А что ты именно предлагаешь? – спросил, поднимаясь с места Витька, - меня это страшно заинтересовало. А тебя как, положив на плечо, Петра Борисовича руку – обратился он к знакомому.
  - Пусть говорит, - повелительно заявил Петр Борисович, - не прослушав идею, как можно обсуждать ее?
  - Повторяю, русский язык самый прекрасный из