12. Практика боя.
- Война – это величайшее безумие, поразившее человечество. Практически всю свою историю человек совершенствует технику и технологию убийства. Любое боевое искусство – техника нанесения поражения противнику. Война не может быть красивой! Там привычные нам законы не действуют. Там умирают люди.
Ученики напряженно внимали. Они теоретически все это знали. Но Ди говорил так, что юные воины буквально чувствовали, проживали каждое его слово, каждую частицу информации.
- Люди умирают вопреки нашему установленному закону «Не убий». Умирают друзья и враги. Да, мы используем мечи с заточкой на обратной стороне. Но ими тоже можно забрать жизнь, не рассчитав удар. Там не успеваешь это делать. Там, в этом хаосе даже деревянными мечами, которые висят на стенах этого зала, можно навсегда остановить нападающего. Иначе никак не может быть. Иначе ты сам навеки остановишься, так и не успев выполнить свой долг. Тогда некому будет защищать слабых, детей, женщин, стариков. И надо быть к этому готовым. Настоящий бой навсегда покроет твои руки кровью, которую ничем не отмоешь. С этим нужно научиться жить. - Тацу вздохнул. - Возможно, монастырь – это выход, но это слишком простой выход, по моему скромному мнению. Но не мне осуждать монахов, хотя они – доблестные воины могли бы предотвратить ту ситуацию которая происходит сейчас: на войну идут дети и женщины. А ведь это, еще раз повторю, не игра и не тренировки.
Наступило молчание.
- Учитель Ди, - обратился кто-то из девушек. - Почему Вы пошли на войну?
Он ответил не сразу:
- Это мой долг как мужчины. Но вот почему за оружие берутся девушки, я не понимаю и не принимаю.
Послышалось возмущение среди женских отрядов.
- Я ничего не имею против, - продолжил Тацу. - Девушки более сильны и чисты морально, чем мы. Они достигают больших высот в боевых искусствах. Но... у них другое предназначение. Они не должны умирать, не дав новой жизни.
Большинство покинуло зал впечатленными, погруженными в свои мысли. Ясото решила подождать, пока все уйдут, чтобы спросить у Тацу о Винсенте. Когда Ди проводил последнего ученика, он окликнула его:
- Как поживает господин Форэт? Мне так не хватает его еды...
Ди улыбнулся. На миг она заметила, какие добрые и радостные глаза бывают у Тацу. Но они тут же потухли и стали холодными.
- Кто-то еще решил остаться и опоздать на обед, - проговорил он, подходя к двери.
Он впустил человека. Это был Натсуки. Ясото даже представить не могла такого злого выражения на его лице.
- Тацу Ди, - сквозь зубы произнес он. - Ты опозорил меня перед остальными. Опозорил незаслуженно. Ты готов понести ответ?
Тацу снял накидку. Ясото вздрогнула, увидев под ней форму школы Мамору Тен Рю.
- Да, вполне готов, - произнес он. - Наличие свидетелей тебя не смущает? - Он указал на Кин.
- Нет. Так даже лучше, - прошипел экс-Мусаши.
- Я не буду с тобой драться, пока ты не усмиришь гнев. В таком состоянии я вижу тебя насквозь, и ты очень уязвим. Это будет неравный бой.
- Хорошо, - замешкавшись, согласился парень.
Они сели друг напротив друга. Они погрузились в медитацию. Однако Кин казалось, что они сражаются, сражаются на более тонком плане.
- Ты по-прежнему намерен драться? - тихо спросил Ди через некоторое время.
- Да, - так же тихо ответил Натсуки.
Они встали и поклонились друг другу.
- Мое имя Натсуки Танака по прозвищу Миямото Мусаши. Мне 21 год. Я мастер школы Широтора Кэн Рю. Вызываю тебя на поединок. В случае моей победы ты публично извинишься передо мной и покинешь школу навсегда.
Сердце Ясото вздрогнуло. Это зашло слишком далеко. По лицу Мусаши было видно, что он не отступит, а по лицу его противника ничего нельзя было прочитать. Чем же это кончится?
- Мое имя Тацу Ди по прозвищу Черный Дракон, - эта новость немного поразила Танаку, но он быстро справился, его лицо вновь приняло выражение спокойной решимости. - Мне 20 лет. Я мастер школы Мамору Тен Рю, берущей начало от школы Нитэн Ити Рю, основанной Миямото Мусаши. Я принимаю твой вызов. В случае моей победы ты публично откажешься от имени легендарного воина. Я уверен, ты сможешь это сделать достойно.
- Хорошо, - перебил его Натсуки. - Слишком много текста. Новенькая, подай знак.
Ясото стояла в остолбенении. Неужели Черный Дракон и есть тот самый мастер, которому она должна передать меч? Она почувствовала на себе взгляды и вернулась в реальность. «Ах, да... подать знак...». Оно подошла к ним поближе и махнула рукой. Тут же ей пришлось отпрыгнуть и прижаться к стене. Два воина буквально кружили в вихре. Движения обоих были настолько быстрыми, что Кин не успевала за ними следить. Поэтому она не сразу поняла, что произошло, когда увидела Натсуки, лежащим на полу, и стоящего над ним Тацу с занесенным для удара мечом. Его глаза поистине вызывали страх. Они отливали блеском тысячи мечей, не знавших поражения и вкусивших крови. Она закрыла лицо руками.
- Ясото Кин, я надеюсь, ты видела, кто победил.
Она кивнула, отнимая руки от лица, испытывая стыд за свою слабость и испуг.
- Победил Тацу Ди, - пролепетала она. – Натсуки Танака, ты должен сдержать обещание.
- Да, сдержу, - хрипло ответил побежденный.
- Сможешь встать? - спросил Ди, убирая меч в ножны.
- Да, если бы ты бил в полную силу, то не смог бы. Спасибо.
Тацу помог ему подняться.
- Советую сходить сначала к врачу.
- Да, - Натсуки медленно побрел к выходу. Одежда на его левом плече была порвана, и в этом месте виднелся глубокий след от удара, такой же проходил по его груди.
Тацу проводил противника взглядом, полным сострадания. «Надеюсь, я ему не нанес серьезных травм», - прошептал он.
- Учитель Ди, - окликнула его Кин. Он обернулся и удивленно поднял брови. Ясото стояла перед ним на коленях, протягивая меч, так тщательно ею хранимый. Она твердо решила выполнить обещание прямо сейчас. - Учитель Ди, этот меч отдал мне учитель Такаюки. Он заказал его у мастеров Великих кузниц специально для Вас, последнего мастера нашей школы. Он сказал, что когда-нибудь вы возродите ее.
Тацу бережно взял меч.
- Спасибо, - он восхищенно осматривал работу. - Прекрасная сакабато. Но я не достоин быть тем, кто возродит школу Мамору Тен. Я натворил много бед. Никто не пойдет ко мне в ученики. Могу ли я в этом случае взять меч? Как считаешь?
- Да, - с жаром воскликнула Кин. - Потому что я прошу Вас быть моим учителем! - Она выпалила это на одном дыхании. В висках стучало от волнения.
Ди опять удивленно на нее посмотрел.
- Ты действительно этого хочешь? Не боишься? Я жестокий человек. Ты знаешь, что говорят о Черном Драконе?
- Я действительно этого хочу.
Наступила пауза, полная надежды.
- Мне нужно подумать. Я не знаю, хватит ли мне мастерства сделать из такого слабого человека, как ты, хорошего воина. Не будет ли это тратой времени для нас обоих?
Это было грубо и обидело Ясото до слез. «Учитель Такаюки никогда бы себе не позволил так сказать! Он брал всех! Ладно, потерплю. Я во что бы то ни стало должна закончить свое обучение. Интересно, смогу ли я когда-нибудь стать мастером?».
Обед она пропустила, но заботливая Ксан припасла для нее несколько кусков хлеба и яблоко. Так что на занятие музыкой Ясото явилась сытой и успокоившейся.
- И зачем воины должны изучать музыку? - простонала Ксан, - Я всю жизнь занималась кэмпо, у меня пальцы перебиты, мне так трудно зажимать аккорды!
Кин не ответила, только пожала плечами. Гитара и меч. Как они похожи! Настройка гитары, как заточка меча. Это ритуал. Инструмент, как и хорошее оружие, сам выбирает себе хозяина. Ясото нашла свой – гитара красного цвета старинной работы, на грифе выгравирована надпись - «хикару». Она знала, что в другие дни чьи-то пальцы так же касаются этого инструмента, но она так же знала, что ни у кого в руках не рождаются такие звуки. Кин тронула одну из струн и замерла в наслаждении.
Профессор Саливан ходил между рядами девушек, прислушиваясь к каждой. Со стороны все происходившее казалось невыносимой какофонией звуков. Каждый играл свое, пытаясь слышать только себя. Подобную методику профессор Саливан применял с целью приучить юных воинов концентрации, развить чуткий и избирательный слух, терпение, владение собой.
Кин все еще наслаждалась нотой «ля», когда Саливан окликнул ее и напомнил, что для освоения инструмента полезнее играть гаммы, чем просто слушать одну ноту. Ясото не любила эти монотонные упражнения. Она просто всем телом чувствовала к ним неприязнь. «И зачем только они нужны?!», - с раздражением подумала она.
- Отвечая на твой вопрос, юный воин Кин, могу заметить, что гаммы тренируют волю, руку и память, особенно слуховую. Скажи, Кин, зачем воину нужен идеальный слух?
Ясото не нравилось, когда ее мысли так бесцеремонно читали. «Как же себя от этого защитить? Тацу говорил что-то...», - думала она, вставая, чтобы ответить на вопрос профессора.
- Ему нужно знать, о чем думает враг, - ответила она.
- И это тоже, - посмеялся Саливан. На этого добродушного старика не возможно было обижаться. - А еще?
- Мы должны суметь различать, с какой стороны, с какой скоростью движется на нас оружие, будь то меч, стрела и т.п. - поправилась Кин.
Саливан согласился и после некоторой паузы попросил ее спеть.
- Простите, учитель, но я пела в прошлый раз. - Она слышала, как за спиной шептались девочки «первого ряда», критикуя ее способности по сравнению с Тони. - Может лучше, кто-то другой споет. Староста, например.
Профессор сдвинул брови.
- Каждый должен знать свое место. Ты проявляешь наглость, противореча учителю. Пой. Мне нужно понять кое-что относительно твоего голоса...
Ясото извинилась и спросила, что именно ей спеть.
- Песнь Стража Времени.
Наступила тишина. Все приготовились слушать. Эта песня принадлежала репертуару Киршер. Та вряд ли простит ее, если она споет лучше. Взгляд Тони подтвердил это предположение.
«Ох, опять назревают конфликты», - вздохнула Кин, и начала петь.
