Все мы хотим себе своего собственного только нам одним принадлежащего непризнанного гения. Мы будем показывать его знакомым. Издалека, конечно. Тщательно оберегая его от любых посягновений, мы будем хвастаться нашим карманным гением, его недоступной гениальностью и, в первую очередь, тем, что мы открыли его. Он — такой гениальный, такой непризнанный. И ТОЛЬКО МЫ смогли по достоинству его оценить. Это только наш гений, признанный нами одними. Мы держим этого гения на коротком поводке нашего рафинированного и дозированного восхищения им. Это наш непризнанный гений. Наша любимая игрушка. |