венерианский дневник

    прибыл 57 квартобря на Венеру.
     первое, что поразило - длинные, похожие на невероятно вытянутые ноги, пляжи - но с песком зеленого цвета.
     на Венере лето.
     "не сезон", - сказали друзья мне перед поездкой. и я обрадовался, т.к. число туристов должно быть небольшим.
     "несезон" проявляется в ленивости, вялости и сонности всех местных и обслуги в том числе.
     море тоже вялое и спокойное. красные волны набегают на изумрудный берег и, шипя, выбрасывают кастрюлюмблей.
     что это такое, я пока не знаю. но мне сказали, что их лучше не трогать. как они выглядят, тоже пока загадка.
     
     сорок седьмое осмарта.
     скучновато. я отсыпаюсь от земных забот и рассматриваю альбомы местных пейзажей.
     выходить к морю пока нельзя - кастрюлюмбли еще опасны.
     оказалось, что в гостинице, кроме меня, еще несколько человек. выглядят они подозрительно - скорее всего пьют венерогонку или вЕно - разновидность венерианского вина.
     гулял по саду или, точне, по садику или, еще точнее, по полисаднику - в некоторых местах забор так близко поставлен к стене гостиницы, что между ними почти не протиснуться, учитывая, что зазор между стеной и забором зарос какой-то липкой дрянью. иначе и назвать нельзя. с виду плющ, а как только прикасаешься, оказывается, что это какое-то липкое желеобразное тесто.
     пытался поговорит с персоналом, но они почти не знают землянского.
     общаемся мы при помощи табличек с пиктограммами.
     аудиогид сообщил, что единственный, кто в гостинице мог бы со мной поговорить - управляющий - находится в сезонной спячке. у венериан она падает на лето. этим объясняется, почему все местные такие ленивые и сонные.
     
     сто девятое пиктоваря.
     странный венерианский календарь начинает немного раздражать.
     венериане терпеть не могут постоянство и рутину, поэтому они решили, что название числа, дня и месяца должно выпадать в произвольном порядке. этот порядок определяет местный суперкомпьютер.
     каждую ночь он рассылает по почте всем крупным почтовым отделениям название выпавшей даты и месяца.
     а те, в свою очередь, сообщают их по радио.
     мне с утра горничная приносит таблички с календарной датой на землянском.
     насколько там правильно написано название месяца, не могу сказать.
     
     тысяча пятое купереля.
     путаница с календарем порядком надоела.
     сначала было забавно, потом смешно, а теперь кажется нелепым.
     оказалось, что они таким же образом мухлюют со временем.
     обед могут принести и в десять утра, и в двенадцать, и в пять вечера, и даже в одиннадцать ночи.
     вчера отправился голодным к морю. но охранник жестами показал, что выходить к нему пока нельзя.
     я чуть не вспылил: почти неделю в заточении, среди альбомов с пейзажами, в окружении молчащего персонала, подозрительных венероголиков и опять эта липкая дрянь в полисаднике, которая, оказалось, по ночам жрет мою одежду - кусочки этого желе остались на одежде, и к утру от шикарного пиджака остался один рукав и карман: в нем лежал металлический портсигар, который, видимо, обламал этому растительному монстру зубы.
     я негодую. завтра пойду будить управляющего.
     
     седьмое с половиной тетраюня.
     после того, как я попытался найти управляющего, персонал начал делать вид, что не замечает меня.
     тогда я решил прорваться к морю. после полутарочасового скандала меня затащили в номер и заперли в нем.
     крики и угрозы не помогли.
     естественно, никакого обеда тоже не было.
     после того, как я почти выбился из сил, пытаясь открыть дверь, услышал, что в ванной комнате кто-то чавкает.
     заглянув туда, я увидел то самое зеленое тестообразное желе, котрое растет во дворе.
     оно пожирало, видимо, с большим удовольствием, мой вечерний халат.
     полотенцами оно почему-то побрезговало, т.к. те лежали, слегка пожеванные, на полу.
     с криком ужаса и в холодном поту я выскочил из ванны и стал колотить в дверь.
     
     не знаю, какое сегодня число.
     дверь в ванну мне удалось подпереть стулом.
     уже вторые сутки меня не выпускают.
     в холодильнике остался торт и вишневый ликер. все очень сладкое. несмотря на голод, есть это уже невозможно.
     стал слушать аудиогид.
     он рассказал немного о местной истории и традициях.
     хочется спать и есть. но страх перед этой растительной тварью в ванной не дает уснуть.
     
     дослушал аудиогида до того места, где рассказывается о кастрюлюмблях.
     оказывается, это желеобразные зеленые хищники, у которых летом наступает жор.
     едят все, что пахнет живым, независимо от того, человек это или его одежда.
     это медлительные, но упрямые твари...
     слушать дальше помешал громкий шум в ванне и догадка, что этот кастрюлюмбль и есть именно та самая зеленая тварь.
     
     в панике и спешке покидаю Венеру.
     на мне брюки, тапочки и майка.
     рубашку, носки и туфли пришлось скормить этой твари.
     она все-таки просочилась из-под двери.
     пришлось кидать ей одежду и обувь, чтобы хоть как-то выиграть время.
     вспомнили обо мне в самый последний момент, когда в качестве оружия оставался левый носок.
     раздеться совсем мне не позволило чувство достоинства даже перед лицом этой жидкой опасности.
     
     в кармане брюк у меня лежит бутылка пригубленной венерогонки, подаренной одним из портье.
     я иду по взлетной полосе к космическому кораблю.
     в затылок мне светит горячее венерианское солнце, а волосы треплет теплый ветер.
     я оглядываюсь и вижу далекое рубинового цвета море.
     волны его мерно опадают на изумрудные бархатные барханы пляжа, где день и ночь, распластанные на мягком ложе, дремлют и ждут своих жертв кастрюлюмбли.