Иванов (Босния глазами военного юриста, 96 год)
События подлинные, имена изменены
-1-
Илья Иванов не думал не гадал, что когда-нибудь попадет за границу. Все решилось просто и обыденно.
Майор Иванов стал военным юристом в 1993 году, ему присвоили очередное воинское звание "майор" и дали назначение в Генеральный штаб Министерства обороны РФ.
А как попасть в военный институт из провинции с должности командира роты, не имея знакомых в верхах и больших денег? Сложно. Надо поразить приемную комиссию своими знаниями.
А как зацепиться и остаться в святая святых -- Генеральном штабе Министерства обороны РФ, в Москве -- большом городе, городе больших возможностей, городе больших соблазнов? Надо учиться. Надо "грызть гранит науки". Через боль, через "не хочу". В далеко не юношеском возрасте это не так просто.
Когда учишься в техническом ВУЗе, от всей души завидуешь тем, кто учится в гуманитарном. Если у "технарей" все должно быть точно, одно вытекает из другого, все подчинено железной логике законов природы, то чего, казалось бы проще -- сиди себе в гуманитарном ВУЗе и фантазируй. Но когда становишься "гуманитарием", то с тоской вспоминаешь свою первую техническую профессию.
2/3 личного состава группы были из тех, кто или поступил по знакомству, или просто приехал посмотреть Москву. А вот треть была -- "пахари". Они понимали, что это шанс изменить свою жизнь, вырваться из гарнизонов, уйти от рутинной жизни казармы.
Диплом Иванов писал на тему организации работы и службы военного юриста в дивизии. Он чтил букву и дух закона, и писал, опираясь на эти постулаты.
Накануне защиты диплома случился день рожденья у соседа... Наутро -- жуткая головная боль, а неприятный запах изо рта не смог отбить даже коктейль, состоящий из компонентов: жевательная резинка -- полпачки, лавровый лист и кофейные зерна по вкусу. Плюс трясущиеся руки, противный липкий пот -- как с похмелья, так и от волнения перед защитой диплома.
Комиссия, во главе со старым седым генералом восседала чинно и важно. Когда Иванов подошел к схемам, развешанным возле доски, то почувствовал, что "выхлоп" перегара от комиссии идет еще более сильный, чем от него самого. Следовательно, им так же худо, как и ему. И мысли у всех -- лишь о холодной, запотевшей, со стекающими капельками влаги бутылке пива. Поэтому Иванов, дабы не усугублять свое пошатнувшееся здоровье и здоровье комиссии, был краток. Но многие основные положения в докладе Иванова, тем не менее, не очень понравились председателю комиссии.
- Скажите, вы всерьез думаете, что в случае, когда юрист полагает, что командир дивизии или вышестоящий командир готовит проект приказа, который противоречит существующим правовым нормам, то юрист, подчиненный этому командиру, вправе не визировать его и отказать в издании? Вы это серьезно, это ваше внутреннее убеждение, или же это просто, исходя из требований схемы и темы дипломной работы?
- Это мое внутреннее убеждение, товарищ генерал!
- Вы понимаете, что тогда будет с армией, когда юрист будет накладывать вето на приказы своего командира?
- Будет правовое государство.
- Хм! -- генерал усмехнулся и с интересом посмотрел на Иванова.
На следующий день Иванова вызвали в правовое Управление ГШ МО РФ. Заместитель начальника этого управления входил в состав комиссии, принимавшей участие в приеме дипломной работы у Иванова. И доложил о молодом, перспективном, не трусливом, грамотном офицере.
Россия и ее армия вступали в новое правовое поле. А само названное Управление было заселено старыми кадрами, которые и советское законодательство не знало толком, а про новое уже и говорить нечего. Ну, а вторая, тоже многочисленная рать, окопавшаяся в недрах как всего ГШ, так и Управления, были офицеры, ни черта не соображавшие в юридических и прочих науках, зато прекрасно умевшие интриговать и состоявшие в родстве со знакомыми высокопоставленных чиновников в погонах и без оных.
Но жизнь диктовала новые условия, и нужны были новые кадры, новая кровь, которая бы работала, пахала за две названные группы. Вот так Иванов и трое его однокашников попали в святая святых -- мечту любого военного - Генеральный штаб. По количеству генералов и полковников на один этаж это заведение равнялось двум военным округам.
После службы в Кишиневе командиром радиороты Иванову могло бы показаться, что он попал в рай. Но, как говорится, везде хорошо, где нас нет.
Мелкие интриги, пакости... "Шерстяные" презрительно поглядывали на "пахарей" сверху, мол, ходят по ковровым и мраморным полам плебеи, выскочки.
Но командирская выучка зря не проходит. И Илья скалил зубы, показывая холеным "мальчикам-мажорам", что по уровню знаний, подготовки и профессиональной квалификации сынки генералов и потомки славных маршалов давным-давно отстали от наглой военной "лимиты".
Первым испытанием для Иванова стало написание речи Президента РФ Ельцина на день ВВС России. Почему юристы писали? А потому что речь должна быть юридически выверена. На такой день без исторических дат и фамилий не обойтись. А для этого пришлось "нырять" в архивы. Вот так поневоле и становишься вдобавок архивариусом.
После написания черновика речи ее согласовывали несколько генералов, включая Главкома ВВС, потом передавали в Администрацию Президента. А там, зная, что у Президента не все слова проговариваются с первого раза, заменяли такие на синонимы.
И вот Илья сидит у телевизора и сверяет сказанное Президентом в день ВВС со своим черновиком. И заменяет слова, чтобы в следующий раз вставить те, что знакомы и легко выговариваемы Президентом.
А потом наступил конец 1994 года, и наш Верховный Главнокомандующий, после сорвавшейся авантюры со штурмом Грозного 25 ноября того же года, принял решение ни больше, ни меньше - объявить войну... Чечне.
Объявить войну можно иностранному государству, но уж никак не субъекту, хоть и формально, но входящему в состав собственной страны.
Однако авторитет Первого Президента был непререкаем, военные начали готовить военную фазу, а военные юристы пришли в ужас. И стоило немало усилий - докладов, многочасовых бесед, подковерных игр, чтобы убедить Президента отменить свое решение и не объявлять войну субъекту Федерации. Но, тем не менее, в недрах Администрации родился невнятный и малопонятный Указ о проведении контртеррористической операции.
Из-за его малой вразумительности и разночтений и было так много непонятного и мутного во время первой "чеченской кампании". Военные юристы предлагали просто объявить чрезвычайное положение на территории Чеченской Республики. Но Администрация Президента отмела это предложение. Шло время, Иванову повезло, и он получил в 1996 году квартиру. Военная лимита получает в Москве квартиру! За его спиной стали шушукаться. Неслыханно! Как так! Ведь не получил квартиру сын генерала "Д", и без квартиры лейтенант "А" - внук того самого маршала "Р"! Как же так?! Что творится в Генеральном Штабе! Это же позор! Нарушаются добрые старые традиции, когда "пришельцев" с периферии всю службу гнобили, и перед самым выходом на пенсию давали какую-нибудь "хрущобу". Не нравится -- убирайся в свой N-ский гарнизон! А тут выскочке без году неделю прослужившему в ГШ и квартиру. Умный? Ну и что! У нас в Генеральном штабе дураков нет! Мы все каждый год медкомиссию проходим, в армии идиотов не держат!
И служил майор Иванов дальше. Правовое Управление с каждым годом пополнялось "военной лимитой". И уже сам майор вместе с другими представителями Управления сидел на защите дипломов и высматривал умных, толковых, работящих офицеров, способных работать. И часть старых кадров, планомерно заменялось новой военной элитой. Несмотря на молодость, майор Иванов стал уже и на полковничью должность. Квартира есть, полковничий "потолок" есть. Что еще надо? Служи да служи, и через несколько лет станешь подполковником. А затем и полковником. Москва - город больших возможностей и перспектив!
Но не все так просто в нашей жизни, тем более в высших армейских структурах...
"Сыночки" имели привычку проходить службу в международном Управлении, а "лимита" в погонах - "под танками". И было расписано на два года вперед, кто поедет за государственный счет в командировку в США, Австралию и страны Западной Европы. Естественно, что "беспозвоночные" (т.е. за которых "никто не звонил") не стояли в этой очереди и даже не мечтали о заграничной поездке. Каждому свое. Кому бублик, а кому -- дырка от бублика.
С 1991 года продолжался этнический конфликт в бывшей Югославии. Сербов -- коренную нацию стали уничтожать в национальных образованиях. В т.ч. и в Боснии. Те же самые славяне-боснийцы, только мусульмане по вероисповеданию уничтожали, резали сербов, кто посмел много веков жить на земле Боснии.
Все мировые, и российские в том числе, т.н. "правозащитники" визжали от восторга. Они говорили, что это рост национального самосознания. А когда правительство Югославии ввело войска на территорию Боснии с целью защитить этнических сербов, то оказалось, что сербы творят геноцид в отношении боснийского населения.
Нечто подобное творилось в Чечне. Когда в период 1991-94 гг. вырезали русских, это было "национальным самосознанием" чеченцев, а вот когда началась контртеррористическая операция – это уже геноцид, кричали "правозащитники". Забавно то, что этот статус сами себе присвоили люди, не имеющие ничего общего с правом, а юриспруденция - наука о праве – для этих "правозащитников", что та китайская грамота.
И вот, когда защитники прав боснийцев начали визжать, брызгая слюной с телеэкранов о том, что нарушаются права мусульман, то т.н. "мировое сообщество" в лице США повернуло голову и сторону центра Европы. Был хороший повод поставить там свои военные базы, не платя никому ни цента, ну, а также лишний раз напомнить всему миру, "кто в доме хозяин".
"Холодная война" окончена, поэтому надо всем еще раз показать, что США до всего в мире есть дело, тем более в центре Европы.
В славном городе США Дейтоне было подписано соглашение о вводе войск в виде миротворческого контингента на территорию бывшей Югославии для предотвращения кровопролития.
Русских и сербов связывала многовековая дружба. И по происхождению – славяне, и по религии – православные христиане. Во время второй мировой войны в рядах югославских партизан было немало русских. Вместе строили социалистический строй. И еще много чего еще. Сербы говорили так: "Нас, вместе с русскими, -- 200 миллионов!"
Американцы приглашали принять участие в соглашении в Дейтоне по Югославии, но мы
