Браслет-1-29. Проба пера

          Когда авианосец заполнил собою весь экран, я понял, что именно смущало меня в этом предприятии - люди! Команда корабля. Они бегали, суетились, занимались подготовкой чего-то. Самолёты с размалёванными тупорылыми мордами то взлетали с палубы корабля, необъятной, как футбольное поле, то, раскорячив шасси и слегка раскачиваясь, садились на неё. И никто не подозревал о той опасности, что нависла над "корабликом", как его презрительно называл Пашка, и его командой.
          - Ну, ты, как всегда! - возмутился Пашка, когда я изложил ему свои сомнения. - Нашёл, кого жалеть! Сами-то они сюда явились, чай, не хлеба выпекать?
          - Да как бы там ни было, - не сдавался я. - Это всё же люди. И дома их семьи ждут.
          Пашка сорвался с места и забегал по комнате, цепляя ногами табуретки. Потом остановился и вперил в меня возмущённый взор:
          - Знаешь, что я тебе скажу?
          - Знаю, - спокойно отозвался я.
          - Нет, не знаешь! А скажу я тебе вот что: не с твоей обострённой совестью такие дела вершить! Ты только не обижайся! Добро должно быть с кулаками!
          - Слышали уже, - усмехнулся я. - Но убийства это всё равно не оправдывает.
          Пашка взорвался:
          - Ну и... ладно!..
          Видимо, он хотел добавить кое-что покрепче, но сдержался и отвернулся, уставившись в тёмное окно.
          Я немного помолчал, размышляя над идеей, внезапно пришедшей ко мне под влиянием Пашкиной активности.
          - Сезам! - И, когда тот отозвался, спросил вслух: - А можем ли мы сделать так, чтобы авианосец со всем своим оборудованием просто исчез, а люди остались целыми и невредимыми?
          "Да", - коротко отозвался браслет.
          Пашка заинтересованно обернулся.
          - Такой вариант тебя устроит? - насмешливо прищурился я.
          - Само собой! - оживился он. - Я совсем не жажду крови!
          - Ну, тогда выполняй, Сезам!
          Зрелище, конечно, оказалось очень эффектным. Громада корабля, только что, за мгновение до этого, подавлявшая своими размерами, исчезла, будто выключили изображение. Лишь раздался громкий шлепок: это вода поспешно заполнила опустевшее пространство, которое занимал необъятный корпус корабля. Тысячи людей, секунду назад составлявшие боевой экипаж смертоносного транспортного средства, как горох, посыпались в воду. Я мог представить себе их удивление, не говоря уже о других, более сильных, чувствах. Но, скорее всего, они были просто оглушены схлестнувшимися водяными стенами, между которыми угодили, падая с высоты многоэтажных палубных надстроек.
          - Вот это си-ли-ща!!! - уважительно пропел Пашка. - Тихо, быстро, и никаких тебе выкрутасов! Чёткая работа!
          Я и сам, хоть и был готов увидеть что-то в этом роде, поразился, с какой лёгкостью проделал браслет этот фокус.
          - А с людьми-то что делать будем? - растерянно выдавил я.
          - Дались тебе те люди! - хлопнул Пашка по коленям. - Выплывут! Дерьмо не тонет! Свои же и подберут! Вон их сколько в воздухе болтается! - Он указал на вертолёты, которые уже заинтересованно крутились над головами осиротевшего экипажа. - Представля-аю! - заржал Пашка. - Щас они им понарасскажут!
          Не в пример довольному Пашке, меня не оставляло сложное чувство вины и, вместе с тем, нереальности происходящего. Я рассеянно обозревал морскую поверхность с мириадами барахтавшихся в воде людских голов.
          - Да ты чё притух-то?! - толкнул меня Пашка. - Мочи остальных! - Он указал в сторону видневшихся неподалёку ещё четырёх ощерившихся ракетами посудин. - А то, чего доброго, очухаются, да начнут долбить во все стороны - виноватых искать!
          Довод показался мне убедительным и все "кораблики" также бесследно исчезли с горизонта. Только море вокруг закипело новыми тысячами голов.
          - Хе-хе! - Пашка от удовольствия аж потирал руки. - А знаешь, такой способ мне больше нравится! Чем вся эта возня с отправкой на Солнце! И овцы, как говорится, и волки... - Он вдруг замолчал и, внимательно присмотревшись к барахтавшимся в воде фигуркам, радостно заржал и, шутя, погрозил мне пальцем: - Ой, вы комик! Ой, вы шутник!
          - Не понял...
          - Да чё "не понял"? Придвинь поближе!
          Я снизился к купальщикам поневоле и только теперь усёк, что именно так насмешило Пашку.
          Браслет, как всегда, был педантичен в исполнении. Видимо, форменную одежду экипажа со всеми её побрякушками он тоже посчитал за военное оборудование, поэтому абсолютно весь контингент принимал утренние ванны в чём мать родила!
          А что? Всё правильно! Какая была команда? Команда была: "Оставить целыми и невредимыми только людей". Об одежде речи не было.
          Ай, да Сезам! Я тоже от души рассмеялся. Только представьте: раннее утро, нежно розовеет восток и - тысячи нудистов, неизвестно по какой причине оказавшихся так далеко от берега. Лишь урчание десятка вертолётов (оставшихся нетронутыми лишь потому, что речь шла о "корабликах") нарушало тишину утренних часов, да ещё удивлённые, а то и просто злые, возгласы обескураженных вояк, принуждённых купаться в столь ранний час. Ну, это ничего. Чай, не Арктика. Не задубеют.
          Неожиданно наше внимание привлекло громкое шипение, исходившее, однако, не со стороны экрана. Это чайник на плите отчаянно плевался кипятком на раскалённый чугун.
          - Ну, слава Богу! - подскочил Пашка. - Отелился! А я уж и надежду потерял! - Он подхватил его за ручку и, обжигаясь, бухнул на стол, отчего клеёнка сморщилась и завоняла. - А, чёрт! - с досадой зашипел он, дуя на пальцы. - Будет теперь от бабы... - И тут же расхохотался, шлёпнув себя по голове: - Вот тормоз! Денег - полные закрома, а какую-то паршивую клеёнку - пожалел!
          Я хмыкнул, шевельнул бровями и чайник оказался на металлической подставке, а клеёнка на глазах разгладилась и приняла прежний вид.
          - Ай да ухарь! Ай да хват! - похвалил Пашка и добавил нечто странное: - На сколькех же ты женат?
          Брови мои удивлённо поползли вверх, а он тут же пояснил:
          - Ты просто не в курсе. Шедеврик один у меня тут имеется, - кивнул он на магнитофон. - Сказочка такая. В стихах. Леонид Филатов - знаешь такого? - Я в ответ неопределённо повёл плечом. - Артист, в кино снимается. Мож, видел "Экипаж"? Главного героя помнишь? - Я кивнул. - Ну так вот это его творение. Сколько слушаю - не надоедает. "Про Федота стрельца - удалого молодца" называется. Очень даже советую. Дельные мысли имеются. На все случаи жизни. Как тогда мы с тобой Райкина - царство ему небесное! - до дыр завертели, так и теперь я с этой вещицей не расстаюсь. И где надо и не надо употребляю...
          - Райкин умер? - поразился я.
          - А ты думал? Возраст!
          - И давно?
          - Да уж, порядком... Ты б ещё дольше по разным космосам пошатался, так и я бы к тому времени окочурился!
          Мы помолчали, пока Пашка колдовал над чаем, потом я сказал:
          - Ну давай, что ли? Заводи! Не трави душу.
          - Сей момент! - живо отозвался Пашка.

*****


          Удовольствие, конечно, я получил неизъяснимое. "Шедеврик" был - что надо! Всё так складно, да всё так умно! Плюс чай, плюс Пашкино общество, да плюс его комментарии, которые я не берусь приводить. В общем, кто слышал эту сказочку, тот меня поймёт.
          "Машинку", как погонял Пашка браслет, мы пока выключили. События развивались вяло и смотреть, по сути, там было нечего. Мы решили, что часам эдак к девяти уже можно будет ожидать в "Новостях" хоть какой-нибудь реакции на спровоцированное нами ЧП.
          А пока мы вели душеприятные разговоры ни о чём. О музыке, о музыкантах, о том, как сейчас с этим стало туго. Говорил, конечно, в основном, Пашка. Сами понимаете, что с современным положением в этой области я был не знаком. Если не брать во внимание той экскурсии по телеканалам, оставившей в душе неприятный и мутный осадок.
          Постепенно разговор вернулся на прежнюю дорожку.
          - Вот ты говоришь, - разглагольствовал я с чашкой чая в руке, - металл, цивилизация... Это всё более-менее понятно и при известной доле желания можно и провернуть. Но с этим-то как быть? - Я похлопал по крышке магнитофона. - Ты же первый со скуки сдохнешь! Не говоря уж обо мне.
          - Ну... - скромно потупился Пашка, одновременно буравя меня лукавым глазом из-под своей кудрявой шевелюры. - Я думаю, в виде исключения... м?
          - С тобой всё ясно! - покивал я прищурившись. - В виде исключения, значит?
          - А что? - сразу стал он в боевую стойку. - Разве не достойны? Не мы ли Землю от скверны очищаем?..
          Он хотел ещё что-то добавить, но в этот момент дверь в соседнюю комнату отворилась и на пороге возникла моя Настасья.
          - Вы чего тут раскричались? - прошептала она, аккуратно прикрывая за собою дверь. - Полуношники!
          Рот Пашки мгновенно разъехался до ушей.
          - Да какой там - "полуношники"! Какая ночь? Уж солнце встаёт! - сообщил он, кивая на занавешенное окно. - И дурашливо заголосил, нещадно фальшивя: - "Утро красит нежным светом!.."
          - С ранья уж принял? - послышался недовольный голос Натальи. Она тоже возникла за спиной Насти, на ходу застёгивая халат.
          - Неправда ваша! - гигикнул Пашка. - Сухой, как лист!
          Кривляясь, он подбежал к ней на цыпочках, обхватил за талию и подтащил к столу.
          - Ну-к, Володь, продемонстрируй!.. Ну это... Дикий пляж! - пояснил он, видя, что я не уразумел, чего он от меня хочет. - В тропиках!
          Я включил изображение. Как только полкомнаты исчезло и на её месте открылся широкий морской простор, Наталья испуганно охнула и отшатнулась. В таком качестве браслет она ещё не видела. Одно дело - слышать рассказы, а другое - узреть собственными глазами.
          - Хорош телевизорчик, а? - егозил Пашка, тормоша супругу. - Эт' тебе не наш задохлик, который без кувалды не работает! А?
          Несколько секунд Наталья оторопело разглядывала барахтавшихся в воде людей, потом спросила:
          - Что я, голых мужиков не видала?
          Пашка забежал к ней с другой стороны и, обхватив её за плечи, хитро мне подмигнул:
          - Товарищ не понима-а-ает!
          Наталья поджала губы:
          - Объясни толково, может статься, пойму...
          Пашка радостно заржал и стиснул её ещё крепче.
          - На ентом самом месте, - кривлялся он, тыча пальцем в экран, - плавали малю-у-усенькие такие кораблики - километра с два длиною каждый - с самолётиками там, со с ракеточками, со всякой такой военной дребеденью. Бомбить хотели Саддамчика. Ага! Так мы его - фук! - и нету Кука! Людишки одни только и остались. Одежду - и ту корова языком слизала! Представляешь? Вот они, бедолаги, и плавают таперича тама и не знают, куды податься, кому отдаться?
          Пашку, прямо-таки, распирало безудержное веселье. Чего нельзя было сказать о его супруге.
          - А ты-то здесь каким боком? - спросила она, всё ещё хмурясь.
          - И-и-и! - притворно скривился Пашка, неприметно махая возле виска. - Совсем плохой стал! Не понимает! Идея-то - моя! - Он со значением постучал себя по лбу. - А уж исполнение, ессессно... - широкий жест с поклоном в мою сторону.
          Наталью уже утомили Пашкины выкрутасы и она сердито спросила:
          - Ну и зачем ты мне всё это рассказываешь?
          Подвижное лицо Пашки приняло кислое выражение:
          - А что? Разве не интересно?..
          На что Наталья только вздохнула:
          - Чем бы дитя ни тешилось...
          Пашка