“Каждая фотография — это «памятка о смерти» — («memento mori»). Снимая человека, фотограф становится свидетелем его беззащитности перед лицом неумолимого времени. Выхватив мгновение и заморозив, каждая фотография свидетельствует о неумолимой плавке времени» (Сьюзен Зонтаг (Розенблатт)). А я, как дура, пытаюсь припечатать мгновения, наугад выхватывая из потока исчезнувшего прошлого.
Но та же Сьюзен говорила: «Писательство — маленькая дверца. Некоторые фантазии, подобно габаритным предметам мебели, пролезать не хотят». А те, что пролезли, могут кого-то задеть, обидеть, ведь я жила и живу не в вакууме, как бы этого порой ни хотелось. Если что, не виноватая я, оно само пишется! «Я пишу рывками. Я пишу, когда вынуждена, потому что напряжение нарастает и я чувствую в себе достаточно уверенности в том, что в моей голове что-то созрело и я могу записать это. Но как только я начинаю, я не хочу заниматься ничем другим”. К тому же, привыкла писать в стол, писать, чтобы писать, напрочь забывая, что с некоторых пор с пылу, с жару выдаю кусками в определённые ресурсы.
«Правда — это всегда то, что мы говорим, а не то, что знаем. Если бы у нас не было возможности говорить и писать, правды бы не существовало. Было бы только то, что есть». Та же Зонтаг. Моя версия недавнего прошлого не всем нравится, а ведь я не обо всём пишу. Приходится ограничивать себя, фильтровать эту самую правду, ибо правда глаза не только колет, но и выколоть может, а глаза мне ещё пригодятся. Слишком много интересного, нового на этом свете. Ведь сказано на днях, что мир становится телевизором, от которого не оторваться. Он выдаст и уже начинает выдавать такие картинки, от которых в глазах двоится, от звукового ряда уши вянут, от смысловой нагрузки мозг перенапрягается. Этот телевизор не вырубишь. Потому мне надо определиться. Какого хера застревать в нулевых, если то, что здесь и сейчас жаждет быть запротоколированным. Лёд давно треснул, на дне слишком сумрачно, чтобы корни какие-то там искать. Если Зло – это дерево, у корней должна быть почва, хотя оно может вырасти из горшка...
Потому под прицелом опять я. Я – самый удобный прототип, не обидится, в суд не подаст, не настучит. А то бывают персонажи, которые вне всякого сомнения часть моего прошлого, пытающиеся уколоть меня превентивно. Вызывают на откровение, приговаривая, что в суд могут подать. До сих пор гадаю: она при этом прятала включённый диктофон или просто фигу в кармане? Ну, и оставайся в забвении, боясь своей тени... Сама правда мне не в тягость, своя ноша не тянет. Будем считать, что порочна одна я, виновата во всём тоже я. В моём изложении мировое зло считается моим авторским проектом.
Это я здесь колкая, неудобная, а по жизни добрая – удобная, гуттаперчевая. С некоторых пор усвоила – доброта – это худший порок. Та, у которой фига в кармане, говорила, что доброта – это инвестиция в будущее, ибо взамен ты получишь больше. Может, она уже живёт за счёт навара от добрых дел своего прошлого. А я раздарила щедро, не тех, видать, инвестировала... Ладно, буду сегодня до конца честна. Я – волк в овечьей шкуре. Один из моих поклонников или любовников, сказал в лицо следующее: “На первый взгляд, ты кажешься такой беззащитной, несчастной, что хочется тебя утешить, защитить”. Ключевая фраза: на первый взгляд. Раз за разом шкуру ту сдираю, обнажая свое истинное нутро. Раз на душевный стриптиз (стихи) уже не способна, могу и через прозу щегольнуть наготой. Кстати, ещё один поклонник, носитель языка, оставил мне письмо, где я, оказывается, такая добрая женщина, что свет не видывал, мол, я – смысл его жизни. Добрая фея тут же испарилась, надеюсь, тем его не убила. Вот такая я кидала, в иных делах та ещё решала. Тем, кто меня потеряет к концу недели, мой совет: не надо меня искать, рвать на себе волосы, мечтая вырвать клок моих. На то есть причины, связанные не только с обстоятельствами непреодолимой силы. Отныне я буду монетизировать себя всю. Если ничего из этого не выйдет, на то воля божья, буду смиренно голодать, уповая на собственные жировые накопления.
Где обещанный телевизор за окном? Пока темно, самое время прошвырнуться по сумраку прошлых лет. Ой! 22 января отсутствует вовсе в сводной тетради 2000-2002. Некогда было писать все три года? И тогда мир был телевизором, что победил мой внутренний телевизор? Из ленты новостей тех лет. 2000: “Путин повысил пенсии двум миллионам человек. В Грозном от холода гибнут дети и старики. Россия заплатила за членство в ООН. Станислав Говорухин выдвинут кандидатом в президенты”. 2001: “По итогам последней торговой сессии на Лондонской бирже цена контрактов на поставку нефти марки Brent выросла на 9,08 процента с 24,8 до 27,04 доллара за баррель. Курс доллара США на 22 января 2001 года, установленный Центробанком России, составлял 28,34 рубля за 1 доллар”. 2002: “Официальный курс доллара, установленный Центробанком РФ на 22 января 2002 года, — 30,5788 рубля. В Кремле под руководством Президента прошло совещание по социально-экономической ситуации в Чечне. В нём участвовали министр Владимир Елагин, глава администрации Чечни Ахмат Кадыров и премьер-министр республики Станислав Ильясов”. В те годы картинка в телевизоре вполне совпадала с картиной за окном. Чем я была так занята 22 января три года подряд, что не удосужилась черкануть пару строк? Голову в телевизор засунула или собственный внутренний покоя не давал?
“22 января 2022-го. Сегодня зеркальная дата – 22.02.22. Благодарю тебя, Вселенная, за...”. Далее – неважно. “Дождалась 22.22. 22.02.22., чтоб загадать желание, занимаясь любовью. Чтоб наверняка. Море, пальмы...”. У Вселенной на тот год были свои планы... “22 января 2023-го. Встали только к 10. Взаперти – ключ в двери застрял. Собаку через окно выпустили”. Периодически у нас такое случается. Или сами выходим через окно, или к нам заходят, участковый, например. Собакена пыталась кормить – зову к окну, а он у двери торчит. Или просто помашешь через окно – он опять к двери бежит весь в надеждах. В последнее время на мой смех странно реагирует – ищет глазами камеру, мол, “Опять?”.
“22 января 2024-го. Кому нечего терять, жизнь в ручном режиме. Д. ответил в чате”. В эти годы записей много, но почерк за потоком мыслей не успевал. Сам великий графоман ответил в чате – вселенское событие. Вскоре, правда, заблокировал, ибо льстить я так и не научилась.
Вот такое ассорти под урчание желудка. Зато вся в надеждах и ожидании чуда. Ведь можно чуток сэкономить на электричестве, предпочитая телевизор за окном телевизору от сети.
Приходится ограничивать себя, фильтровать эту самую правду, ибо правда глаза не только колет, но и выколоть может, а глаза мне ещё пригодятся. Слишком много интересного, нового на этом свете. Ведь сказано на днях, что мир становится телевизором, от которого не оторваться. Он выдаст и уже начинает выдавать такие картинки, от которых в глазах двоится, от звукового ряда уши вянут, от смысловой нагрузки мозг перенапрягается. Этот телевизор не вырубишь.
