Лоран ждал уже около получаса, но мадам д'Антрег всё не появлялась. В сердце закралось какое-то нехорошее предчувствие. Лоран всячески старался его прогнать, но оно не уходило.
"Просто задерживается", - подумал он. - "Может быть, появились какие-то неотложные дела или что-нибудь ещё".
Он посмотрел на заколоченную дверь церкви. Потом перевёл взгляд на красовавшуюся на белой стене кривую красную надпись:
"Республика единая и неделимая".
Сзади раздались какие-то грубые голоса. Лоран обернулся. Мимо него двигалась пара санкюлотов в неизменных красных колпаках. В руках у одного он увидел открытую бутыль.
- Да здравствует республика! - крикнул ему владелец бутылки, приветственно подняв её в воздух.
Лоран был вынужден кивнуть и сделать соответствующий приветственный жест.
Но к счастью, парочка не заинтересовалась им и пройдя мимо, свернула за угол.
"Наверное, держат путь до ближайшего кабака" - подумал Лоран.
Мадам д'Антрег всё ещё не было, и его тревога усилилась. Он уже перебирал в уме все возможные варианты, почему она могла задержаться, как вдруг почувствовал, что кто-то тронул его за руку. Лоран резко обернулся. Перед ним стояла невысокая хрупкая девушка. Она откинула назад капюшон, который закрывал бОльшую часть её лица. По её плечам рассыпались волнистые ярко-рыжие волосы, синие глаза внимательно посмотрели на Лорана. Она была бледной и очень запыхавшейся.
- Вы Анри Лекруа? - шёпотом спросила девушка.
- Да, это я, - недоуменно ответил Лоран.
Девушка кивнула и опять дотронулась до его руки.
- Гражданин, давай-ка отойдем сюда.
Лоран отошёл вместе с ней к дверям церкви. В стене была небольшая ниша и они встали туда.
- Меня зовут Эмили, - быстро проговорила девушка, - я соседка мадам д'Антрег. Она успела попросить меня накануне, чтобы я, в случае чего,
предупредила Вас. Она... словно чувствовала.
- Но... о чём предупредить? - растерянно спросил Лоран.
И как он не старался гнать эту мысль прочь, его сознание всё-таки пронзила страшная догадка.
- Мадам д'Антрег арестовали сегодня рано утром, - прошептала девушка, - видимо, кто-то донёс.
- Господи, - проговорил Лоран. Он почувствовал, как сердце на мгновение остановилось, а потом как-будто упало куда-то вниз.
- А её дочь? - прошептал он.
- Их всех арестовали. Дочь вместе с мужем жила у мадам д'Антрег.
Лоран молчал, чувствуя, как надежда на спасение его и Жанны рушится, как смываемый морскими волнами, песочный замок.
- Так что, гражданин, - быстро проговорила Эмили, внимательно глядя ему в глаза, - уходи скорее отсюда. И уходить нам лучше раздельно, чтобы нас не видели вместе.
- Да, - как-то рассеянно кивнул Лоран.
Он вспомнил приветливое лицо мадам д'Антрег, их последний разговор, и сердце его сжалось.
- Ну всё, прощай.
Эмили кивнула ему, повернулась и быстро пошла через площадь, свернула на улицу и через пару мгновений уже скрылась за поворотом.
Лоран машинально проследил за ней взглядом, продолжая стоять в каком-то оцепенении. За одну минуту рухнула надежда на спасение, которой он и Жанна жили всю последнюю неделю.
Лоран подождал несколько минут, затем медленно двинулся вперед.
- Покупайте газету! Самые свежие новости! Мятеж заговорщиков в Вандее! Конвент посылает комиссаров для подавления мятежа!
На улице звонко кричал продавец газет, мальчишка лет двенадцати.
Лоран остановился, и достав из кармана пару су, купил последний выпуск "Республиканца"
- Ну что, Лоран? Что сказала Габриэль? - открыв дверь, Жанна засыпала его вопросами.
Лоран только устало махнул рукой, прошёл к столу, кинул на него газетный листок и сел на деревянный табурет.
- Всё рухнуло, Жанна, - отозвался он.
И пересказал Жанне всё, что узнал от Эмили.
- Боже, - прошептала Жанна, - бедная Габриэль и её дочь. Её тоже арестовали?
- Да, - проговорил Лоран, - кто-то донёс. Их всех арестовали сегодня утром.
- Это ужасно, Лоран, - тихо ответила Жанна, - скорее всего их всех казнят.
Лоран молча кивнул, напряженно глядя перед собой.
- Да, Жанна, - наконец нарушил он молчание, - глупо надеяться на революционное милосердие. Да и они бдительно следят, чтобы национальная бритва, как они её называют, не оставалась без работы.
Жанна села напротив него за стол, и Лоран увидел, что она смахнула с глаз слёзы.
- Не могу поверить, - прошептала она, - Карать людей смертью лишь за то, что они хотят уехать из города.
- Да, Жанна, да, - глухим голосом отозвался Лоран, - всё это называется у них недостаточно восторженным революционным настроением. К тому же мы не знаем, что было указано в доносе и какие там значились "доказательства" вины Габриэль и её дочери.
- Я боюсь, что Габриэль может назвать и твоё имя... и тогда..., - Жанна подняла на него потемневшие от тревоги глаза.
- Я тоже думал об этом, Жанна, - Лоран взял её ладонь в свою руку, - но будем надеяться, что Габриэль меня не выдаст.
Жанна кивнула.
- Я буду молиться за неё, - тихо сказала девушка.
Взгляд Жанны упал на лежавший на столе свежий номер "Республиканца".
- Купил по дороге домой, - проговорил Лоран, взяв в руки газету, - все кричат о каком-то мятеже в Вандее.
- Вандея? - Жанна слегка нахмурила тёмные красивые брови.
Лоран внимательно читал газетный листок, пробегая глазами по мелкому шрифту.
- Мятежники убили командира национальной гвардии, - он стал читать вслух, - на берегах Луары собран отряд довольно большой численности, возглавляемый Жаком Кателино. Нет сомнения, что всё это предатели или обманутые роялистами крестьяне. В ближайшее время Конвент высылает в Вандею комиссаров и часть республиканской армии для подавления мятежа. Все зачинщики и вожаки мятежа будут сурово наказаны. Да здравствует республика, единая и неделимая.
Ну, дальше идёт сплошной патриотический бред, - Лоран устало вздохнул и отложил газету в сторону.
- Кателино? - переспросила Жанна, - какая-то знакомая фамилия.
- Вряд ли ты могла слышать её раньше, Жанна, - ответил Лоран, - здесь немного написано про Кателино, он коренной вандеец, торговец полотнами и гобеленами.
- Понятно, - тихо ответила Жанна.
- Я буду молиться за него, - проговорила она после небольшой паузы.
- Да, Жанна, - отозвался Лоран, - И я думаю, Вандея - это только начало. Народ начал постепенно понимать, что его обманули. Вместо обещанной свободы лишь увеличили количество тюрем. Братство... о да, все теперь братья в многочасовых хлебных очередях. А равенство... ну, перед гильотиной теперь все равны. И аристократ и простой ремесленник.
Жанна напряженно слушала его.
- Но почему же так получилось, Лоран? - воскликнула она, - ведь все сначала хотели только лучшей жизни.
Лоран пожал плечами и промолчал.
В комнате повисла тишина. За окном быстро проехал экипаж, и стекло в маленьком окне задрожало.
Жанна встала и, подойдя к Лорану, прижалась к нему, обняв за плечи. Он почувствовал, что её лицо было мокрым от слёз.
- Я буду молиться за них, - прошептала она, - за бедную Габриэль. За Жака Кателино. За всех несчастных, кто сейчас, может быть, ждёт своего смертного часа.
- Мой маленький ангел, - Лоран взял её ладонь, которая была совсем холодной и поднёс к губам, согревая. - Я так хочу, чтобы Бог тебя услышал. Но, боюсь, что после казни короля он отвернулся от Франции и всего её народа.
/Продолжение следует/
