Лампочка.
У соседки лампочка в люстре перегорела, и она позвала меня на помощь.
Внимательно осмотревшись, я уверенно шагнул на табурет в попытке достать люстру. Тут же выяснилось, что он касается пола не всеми ножками. Не думая об этом, я потянулся на цыпочках к абажуру, но только взялся за него, как там что-то сильно заискрило, ярко вспыхнуло и штаны с меня упали. Когда на смену свету пришла непроглядная тьма, я сделался единым целым с табуретом, который теперь касался пола всеми ножами и уподобившись дереву, продолжил стоять с поднятыми руками. Перепуганная соседка заботливо принялась, подтягивать на мне штаны. А я... А я забыл, зачем к ней пришёл.
*
Покой нам только снится.
Соседка попросила меня помочь ей передвинуть неподъёмный диван и я не заставил себя долго ждать. Округлив глаза от напряжения, мы собрали в них всю мозаику цветов, но диван, всё же передвинули, после чего устало опустились в его гостеприимные объятия. От нечего делать, я принялся изучать жёлтые, по-восточному тонкие узоры на потолке, предположительно оставленные там рукой одарённого художника. Не исключено, что этот шедевр был результатом последствий затопления жильцами из квартиры сверху.
— Послушай, как бьётся сердце!
Неожиданно сказала она, обхватив обеими руками мою голову и прижав к себе, сделала её своей третьей грудью.
Я прислушался. Ритм биения её сердца явил собой гармонию материнской заботы, неги и ласки.
Очень скоро, ко мне пришло спокойствие домашнего очага. Отяжелев, веки плавно закрылись, лицо расплылось в блаженной улыбке и на последок я широко зевнул.
Как, тут же получил бодрящий шлепок ладошкой по лицу.
— Что это было! Кто здесь?
*
Боязнь мышей.
Моя соседка очень боится мышей. Это выяснилось, когда она обратилась ко мне с просьбой поймать мышь, которая завелась у неё в спальне.
Собираясь помочь соседке, я спокойно измерил давление, затем надел строгий костюм, повязал галстук, потом вышел на площадку нашего этажа и позвонил в дверь напротив.
Минуту спустя, Галина Васильевна открыла дверь и впустив меня в прихожую, сразу предложила пройти на кухню.
Оказавшись в светлой просторной кухне, я увидел стол, щедро накрытый на две персоны. Хозяйка усадила меня на стул у окна и не скрывая волнение, достала из холодильника вспотевшую бутылку водки.
Она торопливо наполнила две рюмки, после чего предложила тост:
— Для храбрости!
— Для храбрости.
Неуверенно повторил я. Мы чокнулись и выпили. Закусывая домашним оливье, мы поговорили о погоде.
— Так, между первой и второй...
Быстро произнесла она, протягивая мне полную рюмку и мы снова выпили.
— Это Вы сами делали?
Поинтересовался я, поддевая вилкой грибочек.
— Сама, всё сама.
Ответила она и добавила третий тост:
— Егор не Тимошка - любит трёшку.
После тоста про Егора и того, кем он не является мы перешли на - ты.
Закусывая, я похвалил заливное из языка, квашеную капусту с клюквой, ветчину по-французски, в меру солёные огурчики, и особое внимание уделил запеченной утке в пекинском соусе.
По моему телу разлилось тепло. Слегка освободив галстук, я заметил, что и Галя тоже расстегнула верхнюю бархатную пуговку на своём просторном домашнем платье. Помолчали. Толи потому, что ели, толи потому, что оба не хотели омрачать приятный вечер напоминанием о цели моего визита. Однако идилию пришлось прервать.
— Какая она?
Спросил я и вакуум тишины сразу растворился. Хозяйка догадалась, что речь идёт о той, что завелась в спальне. Мелкий капустный лист из овощного салата прилип к её пухлой губе. Галя внимательно посмотрела на меня и отвела руку в сторону, показывая рост мыши по высоте от пола. Отделившись от губы, капустный лист упал на пол. Конечно, можно предположить, что Галя поленилась опустить руку ниже, ибо то, что она сейчас показала, не было похоже на мышь, а скорее напоминало европейскую овчарку. Капля холодного пота пробежала по моему профилю. Время текло незаметно, часы пробили неизвестно к чему относящуюся половину, за окнами стемнело.
— Что же мы без музыки сидим!
Воскликнула Галя и вскоре, по кухне поплыли мотивы современного джаза.
— Потанцуем?
Предложила она. Тонкий серп луны в ночном небе уже ритмично раскачивался под звуки саксофона.
— Но, я не умею.
Бессвязно бормотал я, насильно вовлекаемый в танец. Танцуя, мы стали двигаться по комнатам, а когда оказались возле запертой двери в спальню, Галя широко распахнула её.
Отступая в кухню, где ещё оставалось на дне бутылки немного, как раз "для храбрости", я робко спросил:
— Что теперь?
Улыбаясь, она взяла мой галстук в свою руку и слегка потянув его к себе, низким голосом произнесла:
— А теперь мы пойдём ловить мышь.
