Голодная душа

Синди смотрела на себя в зеркало. Угольно-чёрные ресницы, подведённые стрелки, чёткий контур губ. Безупречность. Но почему-то глаза казались пустыми — независимо от цвета контактных линз.

Синди красила волосы с тринадцати лет и теперь даже не могла вспомнить, какой у неё натуральный цвет. Да это и не имело значения. Главное — выглядеть идеально. Макияж, загар, маникюр, эпиляция — всё расписано по дням и по часам. Любая небрежность вызывала стыд и панику. Когда-то давно, в школе, она пришла ненакрашенной, и подруга спросила: «Ты заболела?» С тех пор Синди не позволяла себе появляться в мире без защиты.
В мире… Какой он? Синди никогда не задавалась этим вопросом, разве что в далёком детстве. Жизнь была размеренной, как цикл ухода за собой: салон, магазин, солярий, дом. Раз в неделю новая укладка. Раз в месяц коррекция бровей. Никаких отклонений.

В тот день она зашла в кафе случайно — только чтобы выпить воды. Было жарко, а сумка слишком маленькая для бутылки. Села за столик у окна, вытащила телефон и начала листать ленту: новые помады, новые техники макияжа, у какой знаменитости какие губы…
— Простите, можно тут? — раздался голос.
Подняла глаза. Молодая женщина, с растрёпанными волосами, в простом платье. Ногти короткие, без маникюра. Губы без помады. Она была… неопрятная. Или нет? Просто… обычная.
Синди видела таких каждый день. «Типичные неряхи-замухрышки», — мысленно фыркнула она. Эти женщины знали, что красивыми им не быть, и поэтому цеплялись за что-то другое — книги, искусство, странные занятия. Глупо, конечно. Зачем жить, если ты некрасива? А ещё такие вечно осуждают ухоженных девушек, как она. Завидуют. Давно смирились со своей серостью и теперь притворяются, что им это неважно
Синди привыкла к неприязни со стороны окружающих. Недоброжелательность женщин она объясняла завистью, недоброжелательность мужчин — своей недоступностью. Это было естественным фоном её жизни, и она давно перестала обращать на это внимание.

— Да, конечно, — сказала Синди, чуть отодвигая сумку.
Девушка достала из рюкзака блокнот, шариковую ручку и маленькую книжку с потрёпанными страницами. Что-то читала, делала пометки, потом снова читала. Через несколько минут вытащила наушники и включила музыку. Закрыла глаза, раскачиваясь в такт.
Синди почувствовала раздражение. Вот так всегда. Эти «интеллектуалки» любят выставлять свою странность напоказ. А что толку? Разве она когда-нибудь будет красивой? Конечно, нет. Так и останется бледной растрёпанной молью.

Синди снова уткнулась в телефон, но взгляд то и дело скользил к незнакомке. Та не позировала, не втягивала живот, не проверяла, как выглядит со стороны. Просто была. Сидела, улыбалась про себя, слушала музыку. Синди вдруг поймала себя на мысли: интересно, а что она слушает? Хотя какая разница? Где-то едва слышно звучала мелодия, но Синди не узнавала её — она вообще никогда не прислушивалась к музыке.

Внезапно женщина открыла глаза и посмотрела на неё. С улыбкой. Как будто знала, о чём Синди думает. И в этом взгляде не было ни осуждения, ни зависти, ни недоброжелательности. Было что-то другое — тепло. Искренний интерес.
— А вам что интересно? — спросила она.
Синди открыла рот… и не нашла, что сказать. Это был странный момент. Будто ей задали вопрос на языке, которого она не знала. Что её интересует? Она знала оттенки тональных основ. Знала разницу между ламинированием и наращиванием ресниц. Знала, в какой месяц года лучше делать пилинг. Но… интересно?
— Меня интересует мода, — наконец сообразила она. — Красота — это для меня важно.
— Конечно, — согласилась женщина. — Для меня тоже. Я люблю красивые слова. Красивые мысли. 
Синди опять почувствовала укол раздражения. Какая-то чушь. Но почему-то захотелось спросить:
— А… если бы вам сказали, что вы некрасивая, вас бы это не задело?
— Нет, — просто ответила девушка. — Меня бы задело, если бы мне сказали, что я пустая.
Синди не нашлась, что сказать. Пустая? Никогда не думала об этом. Даже не знала, что это значит. Можно быть с внешностью ухоженной или запущенной, красивой или некрасивой. Но пустой? Разве бывает так?

Незнакомка встала, собрала вещи и улыбнулась:
— Хорошего дня вам.
Она ушла, а Синди осталась сидеть. Странное чувство царапало изнутри. Как будто где-то внутри что-то было — что-то, давно не кормленное. 
Провела пальцами по идеально уложенным волосам. Лицо в зеркале телефона всё ещё было идеальным. Но теперь казалось, что в этом лице есть голод. Голод, который она раньше не замечала. И который, кажется, нельзя утолить ни загаром, ни новой помадой.