То есть надежда - это свобода, лимитированная незнанием способов достижения желанного.
5. Надежда как неразвитая форма интересного.
Любопытно также сопоставить надежду с интересом и интересным, поскольку между ними есть много общего и, главное, надежда и интерес реализуются через желание, хотя за желанием всегда стоит неудовлетворенность человека собой и окружающим в его попытке обрести лучшее или хотя бы спастись.
То есть за надеждой, как и за интересом всегда стоит неудовлетворенность нынешним, а интересное есть продукт интереса.
Накапливающаяся неудовлетворенность собой в окружающем каждодневном однообразии, рано или поздно толкает человеческое сознание к поиску отличного от существующего, что обычно обозначается термином «интересное» (необычное, провоцирующее, таинственное, невероятное, пугающее, волнующее, возмущающее, удивляющее, одним словом – нечто иное) как в простом, ежедневном обиходе, так и сложных отношениях между людьми, а также в технике и искусстве.
Поэтому заинтересовать человека может, что угодно, лишь бы оно отличалось новизной для него самого, а крайним выражением интересанта является зевака с открытым ртом.
В интересном ищется удовлетворение, но никогда не находится окончательно потому, что, остановившись на одном, можно потерять остальное, чего нельзя допустить, иначе не получить нового удовлетворения в ином интересном, да и само открытое интересное не способно принести полного удовлетворения в силу несовпадения его с первоначальным образом влекущего к себе.
Таким образом, интерес вызывается неудовлетворенностью человека собой в возможности объять необъятное, следствием чего является «выхватывание» из этого бесконечного перечня желаемой формы интересного, чтобы «угнездиться» со временем в ней, но найденное интересное либо не дается во всей полноте, как танец с чужой женой не переводит ее в твою, либо ускользает за горизонт, как закатное солнце в пучину моря, либо превращается после минутного удовольствия в пепел, как дорогая кубинская сигара, либо делает предмет мечты – любимую девушку – склочной домохозяйкой, либо принимает форму столь желанной власти, оказывающейся обычным скотством, либо берет в плен шелестом купюр, на которые, оказывается, невозможно купить действительно самое дорогое и ценное, либо заставляет сокрушать всё вокруг ради цветущего завтра, которое всё никак не приходит.
Иными словами, интерес не привлекает окончательно к чему-то или к кому-то, так как открытое интересное не совпадает полностью с первоначальным образом из-за его смутности, переменчивости и неустойчивости, не давая ощущения получения истинно желанного в силу ограниченности и обманчивости найденного.
Заметим также, что понятие интереса в переводе с латыни (interest) означает «иметь значение, участвовать».
Это сопоставление интереса и надежды указывает, что надежда подобна интересу в том отношении, что постижение одного интересного означает переход к иному интересному, которое еще неизвестно и поэтому может быть более привлекательным.
Так и надежда на кого-то или на что-то при внимательном рассмотрении желанного может перейти на другой объект, кажущийся более перспективным. Именно так девушки пытаются найти себе мужа.
Однако отличие надежды от интереса состоит в том, что, если интерес к определенному объекту пропадает вследствие его достижения, привыкания к нему и его понимания, подобно тому, как жена теряет свою привлекательность для мужа по сравнению с еще незнакомыми дамами, то предмет надежды остается для человека пока явно недостижимым, и его детальное рассмотрение и использование невозможно, так как он имеет лишь образную и довольно зыбкую форму.
В противном случае, надежда превращалась бы в цель, достижение которой можно спланировать так или иначе с высокой вероятностью теми или иными средствами. Поэтому надеющемуся часто приходится выбирать наугад, «в какую сторону бежать», если, конечно, этот выбор есть. Кроме того, одна надежда может сменяться другой – вроде бы более перспективной, а может и оставаться таковой всю человеческую жизнь.
Надежда, тем не менее, схожа с интересом в том, что для рассмотрения выбирается не абы какой объект, а кажущийся новым, наиболее полезным, приятным, необычным и не способным доставить огорчения, то есть кажущимся более интересным.
Но, увы, если интерес состоит в реальном привлечении человеком к себе необычного, нового, то есть более интересного по сравнению с тем, что имеется, и человек часто не испытывает проблем с достижением интересного через какое-то время теми или другими способами, которое превращается на это время в цель, то надежда ограничивается всего лишь упованием в вынужденном ожидании шанса на выход из ситуации или на ее прояснение.
Подробнее об интересе и интересном сказано в моей статье «Почему и за счет чего проявляются интерес и интересное?» [24. Часть 1, §4].
Таким образом, надежда не более чем способствует проявлению потребности в том интересном или необходимом, которая пока недостижима, но возможна, пролагая тем самым мост между будущим и настоящим.
Надежда не может организовывать стремление к интересующему человека объекту, она - всего лишь желание его, но надежда способна ободрить или утешить человека в создавшейся паузе между действиями, который осознает, что интересное и прекрасное существует и, в принципе, может быть достигнуто, не давая тем самым человеку впасть в апатию или отчаяние даже перед смертью, поскольку обещает интересное и за гробом.
6. Надежда на вечную жизнь сознания в живом.
Позитивный смысл надежды, кажется, можно подвергнуть сомнению, поскольку часто надежда обманывает, и можно оказаться у разбитого корыта, если довериться ей.
Например, понадеявшись на возврат взятого кредита, но потеряв работу, можно прийти в отчаяние из-за кажущейся безысходности ситуации. Однако помогает выйти из подобной ситуации не что иное, как та же надежда, поскольку всегда есть надежда найти работу в другом городе или даже в другой стране и постепенно вернуть долг.
Иначе говоря, надежда, конечно, может обмануть при не слишком сильной сообразительности индивида, но она способна и ободрить его, предоставив новые возможности, которые всегда имеются.
Возьмем для примера самый крайний случай.
Человек умирает следствие от смертельного ранения. На что же он может надеяться? Представляется, что кроме отчаяния и ужаса он не способен ничего испытывать?
Однако, как у боли есть порог, так и ужас исчезает, если он вспоминает, что жизнь тела контролируется не им, а сознанием, которое ранее называли душой, а сознание неистребимо, поскольку предназначением бытия, в котором все мы находимся, является развитие сознания как в индивидуальном его выражении, так и в едином. Именно образ вечного сознания всегда будет утешать любого человека в конце его жизненного пути.
В отношении этого крайнего случая, тем более что любой человек не вечен, имеется смысл вкратце изложить один из возможных способов взаимодействия бытия и потустороннего, представив это потустороннее в виде вероятностной модели следующего типа.
Исходя из аналогии действий любого живого существа с телеприемником, а также пользуясь информационной моделью мироздания с голографической «прокладкой» между бытием и вневременной бесконечностью, изложенной в работе «Новое – парадоксальное – представление картины мироздания» [24. Часть 2, §4], можно также методом исключения попытаться выяснить, что «происходит» с сознанием после распада его физического тела-носителя.
Поскольку только живые существа могут, принимая и обрабатывая импульсные пакеты информации, формировать из пассивного как часть себя, так и пространство, и движущиеся объекты во времени, постольку сознание после гибели тела-носителя лишается этой возможности, выпадая тем самым из текущего времени.
Являясь частицей голографической проекции бесконечности вне времени, «отключенной» со своей стороны при жизни тела-носителя от нее, точнее, имея только одностороннюю связь с единым сознанием голографической проекции со стороны последней, каждое индивидуальное сознание функционирует посредством тела по соответствующей программе практически автоматически под контролем единого сознания, кроме человека, который благодаря самосознанию, обладает максимальной степенью свободы в своих поступках. Лишаясь тела, каждое индивидуальное сознание «воссоединяется» с голограммой, точнее, оказывается в рамках голограммы и частью, и целым голографической проекции вневременной бесконечности.
[justify]В этой частице (индивидуальном сознании), представляющей собой как бы застывший и вместе с тем пульсирующий сверхвысокочастотный сгусток бесконечной информации, сохраняется запись только что прошедшей жизни, присоединяясь к бесконечному ряду
