Сборы Вована и его подруги были недолгими. Позвонив Эдику и предупредив его о своём визите, Вован сел в поезд и покатил. В дороге ничего особенного не происходило. Так, один и тот же пейзаж за окном, стук колёс. Ну, если не считать того, что проводник между Котласом и Ярославлем пел, не затыкаясь, песни из индийских фильмов. Всё бы ничего, но пел он исключительно на хинди, в лицах этих самых исполнителей. Настоящих. Хотя хинди он никогда не учил. Понятное дело, в Воркуте и её окрестностях, отродясь индийские языки не преподавали. Сам - то он не мог никак толком объяснить всему вагону о своих талантах. Не помнил ровным счётом. Вообще ничего. А Вован немного в душе успокоился. Ведь наливал проводнику своего зелья ради научного эксперимента. Чтобы закрепить, так сказать, свою уверенность перед встречей с Эдиком. Проводник сам, по сути, напросился, когда рассказывал Вовану о своей любви к индийскому кино с детства.
Приехав к Эдику домой и разместившись, Вован, для начала, озадачил любезного "хозяина хаты" просьбой о кредите на авто. Сам - то он не мог его взять. Были на то веские причины. Вот в прежние времена... Заикнись Вован в компании о колёсах, на утро возле дома стояла бы машина, да ещё с ключами на подушечке и с просьбой - "принять в дар от благодарного имярека". Сейчас всё по - другому. Эдик обещал помочь давнему корешу. Ну а после ужина, Вован, расплывшись на диване, начал повествование. О своём зелье. Эдик ржал до слёз. Наутро Эдик отправил своего друга с его пассией на дачу. На пару дней. А сам пригласил в гости двух постоянных подружек, для, так сказать - "души и тела". Он с ними ещё с ординатуры дружил. Знал о них абсолютно всё и решил, что лучших кандидатур для "научного эксперимента" он не найдёт. Вечером две дамы прибыли в нему в гости.
Эдик носился по квартире с выпученными глазами и всё никак не мог спрятаться от двух фурий, возомнивших себя сыроежками или лисичками. В грибах Эдик разбирался исключительно в рамках курса по микологии. И всё. Ну, мухомор от подосиновика мог ещё отличить. А тут... Две поганки бегают за ним и орут, чтобы он их обеих своим мицелием наполнил. Осеменил, значит. А всё началось с двух по пятьдесят после, разумеется, шампанского. Жюльены дамам были предложены. А в них ведь шампиньоны кладут. Вот одна из "поганок", после принятия второго стопарика да и заговори на (опять этот лягушачий язык) французском с грибом - шампиньоном, из холодильника вытащенным. Там было и: "Месье шампиньон, а как вы относитесь к нетривиальному сексу? Каким образом, месье шампиньон, вы сумели бы меня удовлетворить? Осемените меня, месье, прямо сейчас! У нас вырастут маленькие шампиньончики. Вы не страдаете каннибализмом, месье? Вы не будете пожирать своих детишек чавкая и исходя слюной от удовольствия?" А вторая подруга после атак немного успокоилась и забыв о грибах напрочь, просто уселась на пол голой и запела монотонную степную песню на монгольском (или похожим на монгольский) языке о чём - то печальном. Может, шаманкой себя представила? Эдику это было до лампочки. Когда обе дамы отключились, он вылез из кабинета, где прятался в шкафу и разложил обнажённые бесчуственные женские тела по разным комнатам. Сам, вернувшись в кабинет, бодрствовал до утра. Не до спанья ему было.
Наутро он отправил ничего не помнящих подруг по домам и стал ждать Вована с дачи.
Окончание следует.
| Помогли сайту Праздники |