И - бережливость к природе!.. 

Друзья!
Из Сети.

"Выдающийся художник, ученый и мыслитель Н.К.Рерих оставил нам
богатейшее литературное и научное наследие. В предлагаемый
читателям сборник вошли очерки, в которых описываются различные
загадочные явления в жизни людей, имеющие единую основу –
энергетическую жизнь Космоса, взаимодействие миров.
Очерки написаны доступным и образным языком. И вместе с тем в них
ставятся сложнейшие философские проблемы.
ОБИТЕЛЬ СВЕТА
Сердцу самому дорогому
посвящается Обращение к ученикам. В этом очерке и последующих
полностью сохраняется авторская пунктуация.
«Ангел Благое Молчание». Кто не восхищался пламенною тайной в
образе огневого Ангела? Кто не преклонялся перед всепроникающей
вестью этого жданно-нежданного Гостя! Он безмолвен, как сердце
постигшее. В Нем хранима нетленная красота духа. Красота в вечности
безмолвного и кроткого духа, – Он и хранит и напутствует.
«Ангел есть неосязаемое, огневидное, пламеносное», – говорит
«Зерцало». «Языка для слова и уха для слышания не требует; без голоса
и слышания слова подает един другому разума своя» ... «Мечтательное
тело надевают ангелы для явления людям».
В молчании было видение. Исполнились света предметы. И воссиял лик
Великого Гостя. И замкнул Он уста и скрестил руки и струился светом
каждый волос Его. И бездонно пристально сияли очи Его.
В бережности принес Пламенный весть обновленного, благословенного
мира. Тайностью Он дал знак ко благу. В дерзании Он напомнил о
Несказуемом.
Без устали в часы дня и ночи будит Он сердце человеческое. Он
сказывает приказ к победе духа, и каждый поймет и примет Его на языке
своего сердца".https://ok.ru/
...Други!
Великолепное описание Сокровенного духа- Божественного Ангела!
Почувствовать в себе Его присутствие- великое счастье! А ещё добавлю - ведь сама "... трагедия природы в нашем веке предопределена уничтожением духовности".
В.Н.

****************   
    Н.К. Рерих
    ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА

    Рерих Н.К. Человек и природа: [Сб. ст.]. – 2-е изд., исправ. – М.: Международный Центр Рерихов, 2005. – 140 с.

    Очерки Н.К.Рериха, собранные в данной книге, – это размышления о духовном познании Космоса, Земли и самого человека. Трагедия природы в нашем веке предопределена уничтожением духовности. Никто, может быть, не доносит до нас эту истину, это предупреждение в такой ясной и неопровержимой форме, как Н.К. Рерих.
    Рерих «слит душой с природой, а природа знает больше нас, природа и есть жизнь, жизнь – есть путь», – писал Вс.Н.Иванов.



    ЗАКОН ЗВЕЗДЫ И ФОРМУЛА ЦВЕТКА

    Впервые открыв для себя полотна Николая Рериха (было это около четырех десятилетий назад), я поразился, прежде всего, непривычному и, в то же время, неотразимо убедительному видению им природы, восприятию ее как вместилища человечества. Понятно, когда дело касалось гималайских вершин, уходящих в бесконечность пространства и времени. Но отчего и в «Сергии-строителе», где горизонт перегораживают леса срединной Руси, и в «Заморских гостях» – то же самое ощущение вселенского пейзажа?
    Конечно, не в безвоздушном пространстве складывалось отношение Рериха к окружающей природе. К его часу в отечественной живописи и словесности уже явственно обозначился этот вселенский взгляд. Вспомним «Ветку» Александра Иванова в Третьяковской галерее – этюд к «Явлению Христа народу». Это ведь сознательные поиски пейзажа, соответствующего всечеловеческой значимости действа. Вспомним левитановское «Над вечным покоем». И Лермонтова, сумевшего в «Демоне» охватить единым взглядом весь Кавказ, что доступно стало человеку лишь в прошлом веке, да и то с борта космического корабля. И философские постулаты русского космизма на грани XIX и XX веков...
    Но все же нечто иное, неповторимо индивидуальное увиделось мне тогда в диалоге Рериха с природой России и Индии, в пересвечивании между собой далеких ночных созвездий и лампадных огоньков, плывущих по водам Ганга. Парадоксальное соединение несоединимого: конечности единичной жизни света лампады, цветка, бабочки, человека и бесконечности мерцающих в ночи звездных миров. Некая всеобщая связь, которую его современница Марина Цветаева определила емким пятисловием: «закон звезды и формула цветка».
    Сам же Рерих скажет об этом в «Наставлении ловцу, входящему в лес» так:

    Я привел тебя к широким
    рекам и к необъятным
    озерам. И я тебе показал
    океан. Видевший бесконечное
    не потеряется в конечном.
    Ибо нет бесконечного леса.
    И каждую топь можно обойти.

    Не так все буквально в этом утверждении. Вглядываясь, вдумываясь в картины Рериха, я все больше понимал: и лес, и каждый его лист, каждая хвоинка и травинка, и каждая жизнь в этом мире тоже могут стать бесконечными. И искал разрешение противоречия между буквальным ответом и его философско-поэтическим подтекстом, за разъяснениями обратившись к самому Рериху, к тому, что он думал и писал о союзе и противостоянии человека и природы. С тех пор и иду по этому удивительному, этому неисчерпаемому пути.
    И тебя приглашаю, читатель, в отрадное для души путешествие в мир природы, каким он виделся великому художнику и мыслителю России. А в путеводители можешь взять эту книгу, в которой собрано под одной обложкой немало жемчужин, так щедро разбросанных в письменах, статьях, этюдах Рериха.
    (Прошу читателя об одном: не воспринимай мои страницы, предваряющие знакомство с мыслями самого Николая Константиновича, как некий философский трактат или как очередной экологический манифест, приспосабливающий известное имя к «горячим точкам» нынешнего бытия. Это всего лишь заметки, сделанные в размышлениях над страницами Рериха. И буду рад, если разбужу в тебе, читатель, желание углубиться в неповторимый рериховский мир, открыть его для себя.)
    В статье «Радость искусству» Николай Рерих выделяет примечательную черту первобытного художника, который, сделав всего один шаг от природы, еще не знал шаблонов, штампов. Именно это обеспечивало первое условие искусства – искренность и неповторимость: «В многотысячных собраниях предыдущих эпох вы не найдете ни одного точного повторения вещи» .
    Только с пришествием бронзы и железа древнее человечество впервые открывает для себя диктат стандарта, шаблона: «...в эпоху, переходную к металлу, вас поразит однообразие форм, их недвижность; чувствуется обесценивание ювелирных каменных вещей – перед неуклюжим куском металла. Энергия творчества обращена на иные стороны жизни. Гончарство также теряет свое разнообразие, и орнаменты иногда нисходят до фабричного штампования тканями и плетениями. Время штампования человеческой души» .
    С одной стороны, это был гигантский шаг вперед, к «ноу хау» первобытной цивилизации. С другой – это был и первый шаг к отрыву человека от Праматери-Природы. Сейчас отрыв зашел очень далеко. Не только в материальных, но и в духовных ипостасях жизни. И, говоря словами Рериха, «сердце человеческое болезненно корчится от всего неестественного» .
    Нет, Николай Константинович не отрицал за рукотворной «второй природой» права на своеобразную красоту, но понимал, что она никогда не заменит красоты естественной, первозданной. «Город, выросший из природы, угрожает теперь природе; город, созданный человеком, властвует над человеком. Город в его теперешнем развитии уже прямая противоположность природе; пусть же он и живет красотою прямо противоположною, без всяких обобщительных попыток согласить несогласимое. В городских нагромождениях, в новейших линиях архитектурных, в стройности машин, в жерле плавильной печи, в клубах дыма, наконец, в приемах научного оздоровления этих, по существу, ядовитых начал – тоже своего рода поэзия, но никак не поэзия природы. <...> ...Красота города и природы в своей противоположности идут рука об руку и, обостряя обоюдное впечатление, дают сильную терцию, третьей нотой которой звучит красота “неведомого”».
    Великий защитник и созидатель красоты, Рерих предчувствовал эстетику XX века на самой его заре как сопряжение несопрягаемого. Гармонично погружены в природу Парфенон и Покров на Нерли, деревянные елки Кижей и валаамские скиты. И кажется: просто было это делать древним мастерам, ведь в природную среду была погружена и вся жизнь тогдашнего человека. На самом деле простота любых гениальных, точно вписанных в природные окрестности творений наших предков – простота кажущаяся. Но наш век всей античеловечной, противоестественной громадой своей индустрии, своих безликих небоскребов, трущоб и «хрущоб», на первый взгляд, сделал такое соединение действительно невозможным.
    И тем не менее Николаю Константиновичу, хотя он и предостерегал от «обобщительных попыток согласить несогласимое», провиделось, что люди найдут сопряжение несопрягаемого. Век оправдал провидение – в смелых проектах Ле Корбюзье и Бурова, в хельсинкском дворце «Финляндия», в вильнюсском жилом массиве Лаздинай. Как бы далеко ни расходились по разным полюсам естественная и рукотворная «вторая» природа, человек всегда будет находить соединяющие их световые лучи и путеводные нити.
    Но само расхождение это не бесконечно. Человек-то безграничен в гениальных сопряжениях с природой. Но он может так оторвать себя от Матери-Земли, что поставит планетарную жизнь на край гибели. И такой предел близок. Дальше взаимоотталкиваться некуда, кроме как в пропасть.
    Одна из устойчивых нынешних иллюзий заключена в том, что духовность непременно связана с крайним усложнением внутреннего мира личности, а согласие с природой есть нечто животно-травоядное, патриархальное, духовно обесточенное. Отпуск на даче, экскурсы по грибы, на охоту, на рыбалку – это так, для отдыха, для снятия городских стрессов. Но жить так все время?!
    Рерих разрушает эту иллюзию. Именно – жить. Чем сложнее технократический мир человека, тем глубже должен погружаться в природу его духовный мир, «в каждом обиталище среди природы вопрос духовности тем сильнее должен войти во всю жизнь. Весь обиход бытия в природе не может ограничиваться какой-то технократией. <...>
    ...Никакие городские нагромождения, никакие башни вавилонские не заслонят путей к процветшему саду природы» .
    Осознание этого приходит к человечеству с трудом. Не случайно первый экологический манифест, провозглашенный Рерихом еще в 1901 году в статье «К природе», потребовал, спустя треть века, не просто повтора, но и новых, трагических по сути постулатов. И назывался этот новый манифест уже «Боль планеты». После смерти Николая Константиновича боль успела превратиться в нестерпимую. Многие народы уже даже прибегают к сильным «анестезирующим средствам». Но окончательно преодолеть эту боль и эту болезнь в силах лишь все человечество общими, согласными деяниями.
    Саморазрушение рода человеческого при разрушении им природы так очевидно в наши дни, что часто кажется исторически предопределенным, фатальным. Но Рерих не принимал этой фатальности. Не беспочвенной мечтой – реальной перспективой видится ему превращение планеты в сад будущего: «Если посадка каждого дерева заключает в себе уже мысль о будущем, то