И вот через неделю, после устройства Шерон на работу, Вячеслав, уже по заведенной традиции, так же зашел за ней в магазин, чтобы вместе с ней отправиться на обед, и когда они направились в облюбованное ими кафе. Оба счастливо друг другу улыбались. При этом Шерон взяла Вячеслава под руку, как перед ними не весь откуда возникла жена Вячеслава Варя. Вячеслав растерянно остановился. Улыбка у него в миг слетела с лица. Шерон еще не поняла, что происходит. Варя смотрела на них в упор.
- Варя. – наконец с трудом выдавил из себя лишь одно слово Вячеслав.
- Так вот какая у тебя появилась дополнительная работа. – наконец проговорила Варя.
- Я все объясню. – попробовал оправдаться Вячеслав.
- Зачем? И так все видно. Так вот куда оказывается пропали мои вещи. – показала Варя взглядом на Шерон.
- Варя, ты не про то думаешь. – залепетал Вячеслав.
- А что тут думать. Мне соседка уже все уши прожужжала про это.
- Варя, какая соседка?
- В общем так, друг сердечный, домой больше не приходи. Хоть на улице живи. Такой ты мне не нужен. И видеть тебя больше не хочу.
Сказала она это с такой твердостью, что сомневаться в решительности не приходилось. Потом развернулась, и пошла куда-то.
- Варя! – протянул к ней руку Вячеслав, но она шла очень быстро, и на оклик не обернулась.
+++++++++++
- Это твоя жена? – спросила Шерон. Вячеслав расстроенно согласно кивнул.
- А это ее одежда? – показала Шерон взглядом на себя. Вячеслав неопределенно тяжело вздохнул, потом проговорил.
- Ладно, пойдем покушаем.
+++++++++++
До кафе оба шли молча. Взяли себе еды, сели за столик.
- Почему я не могу ничего про себя вспомнить? – с грустью проговорила Шерон.
- Врач сказал, что память вернется, но не быстро. Нужно время. И нужно обратиться в поликлинику. Что это не стационарный случай, а амбулаторный.
- А ты куда сегодня пойдешь ночевать?
Вячеслав чуть заметно пожал плечами.
- Знаешь, приходи ко мне. А я сегодня попробую пораньше отпроситься с работы. – предложила Шерон. – Ужином накормлю.
+++++++++++
С этих пор Вячеслав начал жить у Шерон.
+++++++++++
В один из дней Вячеслав записал Шерон к врачу-психотерапевту. И вот они пришли на прием. Врач выслушал жалобы, выписал Шерон лекарства, и назначил прием через неделю. Шерон прилежно и добросовестно принимала лекарства, ходила на работу в магазин. Вячеслав тоже работал.
++++++++++
Прошла неделя приема лекарств, и Вячеслав с Шерон снова пришли к врачу.
- Ну, как у нас дела? – добродушно спросил мужчина врач.
- Лекарства принимаем, память пока не восстанавливается. – ответил за Шерон Вячеслав.
- Скажите, а это не шизофрения? – спросила у врача Шерон.
- А, нет-нет, это не шизофрения. Я ставлю диссоциативное расстройство личности. Понимаете, мозг бывает уязвим к некоторым стрессовым травмирующим ситуациям, и проваливается в альтернативную личность. Своего рода, защитный механизм психики. Стрессовый опыт как бы выпадает из памяти. Диссоциация помогает терпеть, или пережить то, что трудно переносить. В подобных случаях происходит отделение памяти о плохом событии, путем перехода в другую себя.
- В другую себя? – удивленно проговорила Шерон.
- Ну, а что тут удивляться. Впрочем, в качестве дополнения к лекарствам, в арсенале медицины есть психотерапия и гипноз.
- И что, это надо еще к какому-то врачу записываться? – поинтересовался Вячеслав.
- А, нет, зачем? Психотерапию я вот вам сейчас провожу, путем беседы с вами, разъяснения. А гипноз. Гипноз, тоже, пожалуйста, я это делаю, без проблем. Если вы и Шерон не против, можно хоть сейчас провести.
Вячеслав вопросительно посмотрел на Шерон.
- Я не против. Мне очень хочется все вспомнить. – высказала Шерон свое решение.
- Ну, раз так, то вас я попрошу посидеть минут десять в коридоре, - кивнул доктор на Вячеслава, - а мы тут поработаем. Не переживайте, это не опасно и не больно.
+++++++++++
Вместо десяти минут, сеанс длился почти полчаса. Наконец дверь открылась, и из кабинета вышла Шерон.
- Пока девушка тут посидит, а вы зайдите, пожалуйста. – позвал доктор, выглянувший из кабинета.
+++++++++
- Дверь прикройте, напомнил доктор Вячеславу.
Вячеслав закрыл дверь и подошел к столу, за которым уже сидел врач, и сел на стул.
- Я так понимаю, вы в полиции работает? – начал разговор врач.
- Да, но это не я ее…
- Это понятно-понятно, - остановил его врач. – Я о другом. Вы давно знакомы с Шерон?
- Нет. Где-то чуть больше месяца.
- А до этого вы ее не знали?
- Нет. Ее на пляже нашли, без сознания. А меня направили установить ее личность, и найти, по возможности, родственников.
- Ну и как, нашли родственников? – спросил врач.
- Нет. Никто о ее пропаже не заявлял. В полицейской картотеке она не значится. Пробовали даже показывать ее портрет по телевизору. Но и там нулевой результат.
- Хорошо. Тогда я сейчас вас начну немного удивлять. – без нотки иронии заговорил врач. – Личность свою она так и не вспомнила. По всей видимости, травма ее была очень серьезной. Даже гипнозом пробиться сквозь ее внутренний барьер не удалось. Скажите, вы не замечали, при разговоре с ней, какие-нибудь неправильно произносимые слова, выражения, словесные обороты?
- Нет. Она все говорит правильно. А в чем дело?
- Хм. Дело в том, но это моё чисто субъективное мнение, что русский язык для нее не родной.
- Как не родной?
- Конечно, я могу ошибаться, но она знает английский и немного французский. Это, похоже, ее два первичных языка, на которых она, всего скорее, разговаривала с младенчества, изучала в школе, общалась. А русский у нее как бы вторичный, дополнительный, приобретенный потом.
- И чего это значит? – спросил Вячеслав.
- Возможно, она жила с рождения в англо-франко говорящей семье и стране, и лишь потом переехала в Россию. Возможно, они в России находились немного нелегально. Поэтому на них в полиции и нет никаких сведений.
- Но, на ней был довольно дорогой гидрокостюм. – уточнил Вячеслав.
- Возможно, ее родители не бедные люди, или иностранные дипломаты. – подсказал врач.
- А знаете, в тот день, когда ее нашли, вернее в ночь, перед этим, в трех милях от берега стояла яхта. И там, как мне сказали, ночью пускали салюты и стреляли. И у Шерон, при поступлении в больницу, имелись два скользящих пулевых ранения: в руку и на уровне груди, сбоку. Мы с хирургом в больнице предположили, что ее могли принять в темноте, в гидрокостюме, за акулу. Поэтому и стреляли, а возможно и взрывчатку в воду кидали. А на утро яхты уже не было.
- Аа, вот от взрывной травмы у нее и диссоциация. – тут же подхватил мысль доктор. – Кстати, а возможно, она и сама была с этой яхты. Когда выпито у людей, они часто теряют логику мысли. Рвутся цепочки рассуждений. Сами же дали девушке поплавать ночью возле яхты, а потом забыли об этом, и приняли ее за акулу. Ну, а после просто уплыли. Возможно, и по телевизору ее не узнают, боясь, что она погибла, и так полиция пытается вычислить виновных. Вот. Осталось вернуть память Шерон. Возможно, она далеко не из бедной семьи, и вам воздастся, за труды ваши праведные. Да, и зовут ее не Шерон.
- А как?
- Я не знаю. Ее мозг, даже под гипнозом не пускает внутрь себя. И о некоторых вещах можно догадываться лишь по косвенным признакам. А Шерон, это ее второе я, в котором ее мозгу сейчас комфортно. И не известно еще, будет ли лучше, если она вспомнит свою прежнюю жизнь.
- В каком смысле?
- Ну, нет, простите, это мои фантазии и домыслы. Зря я это сказал. Это может никак не относиться к реальности. Но, наяву, без гипноза, она помнит только русский язык. По-английски и по-французски не разговаривает, и даже не понимает.
- Ясно. – вздохнул Вячеслав.
- Ну вот, тогда на сегодня всё. Лекарства продолжаем принимать, увидимся через месяц.
- Спасибо. – встал Вячеслав.
+++++++++
Когда они с Шерон вышли из поликлиники, Вячеслав сказал.
- Оказывается, ты знаешь английский и французский.
- Английский и французский? – удивленно переспросила Шерон.
- Да, так врач сказал.
- Не знаю я не английский, не французский. Я знаю только русский.
Продолжение следует
|
