Зима в этом году выдалась такая, что снег шёл боком, дороги замело по самую кочку, а трактористы молились на погоду, как на казначейку в день зарплаты.
Петровна — баба бойкая, заведует почтой и всегда ездит на «Оке», голубой, как небо на открытках. В тот день она решила срезать путь через поле, чтоб не кружить вокруг деревни, и — как водится — не доехала.
Метров за сто до асфальта «Ока» поехала боком, взвизгнула, и нырнула в кювет. Глубоко. Так глубоко, что антенна осталась торчать, как памятник женской независимости.
Позвонила она сразу кому надо:
— Мишка, я в Кувейте.
— В каком ещё Кувейте?
— В нашем. Между лесополосой и Сидоровым бугром. В канаве, значит.
Приехал Мишка на «Ниве». Пыхтел, дёргал трос, проскальзывал — не тянется. Присоединился тракторист Гена на Т-40, но по дороге сам заглох: солярка — как чай с наледью.
— Да что ж она, вкопалась там, как египетская гробница, — возмутился Мишка.
Петровна, не выходя из машины, комментировала через приоткрытую форточку:
— Вы там смотрите, бампер не оторвите, я его сама в цвет подбирала.
К обеду собрался целый консилиум: Гена, Мишка, участковый (просто мимо шёл), сосед Паша, который принёс лопату, но сразу передал её Мишке, и зоотехник Пётр Аркадьевич — тот самый, что ещё не отошёл от лекции о надоях.
— Тут нужен системный подход, — сказал Аркадьевич. — Надо учитывать угол скольжения, плотность снега и степень занесённости.
— Надо Петровну вытаскивать, а не диссертацию писать! — вздохнул Мишка.
В итоге решили звать Колю — у него старый «Беларус» с цепями. Коля приехал, посмотрел, плюнул, зацепил, дёрнул. «Ока» вылетела из кювета, как пробка из шампанского, чуть не сбив Петра Аркадьевича, который в этот момент измерял плотность снежного покрова.
Петровна вылезла, отряхнулась, и гордо сказала:
— Ну, с почтой всё будет вовремя.
И уехала. Не поблагодарив — чтоб, значит, не сглазить.
А Гена сказал:
— В следующий раз, если она в Саудовскую Аравию уедет — пускай сама себя верблюдом тянет.
И долго ещё в деревне «Кувейтом» называли любой заснеженный обочинный ад.
А «Ока» жива. Только антенну больше не торчит — Петровна её бережно сняла и хранит… на память.
|