Мост

                                                                                                                                            из книги "Родовод"
Мама ушла.
Ушла тихо, ночью, во сне, как всегда и мечтала, подложив, как ребёнок, ладошку под щёку.
Чуть-чуть не дотянув до девяноста.
*
Отец в гробу – это….
Когда вы закроете отцу глаза, поймёте, что…
Да что тут скажешь, слов уже не будет…
Но и не пристало рыдать – в гробу мужчина. И следует держать себя по-мужски.
Жизнь была прожита долгая, почти восемьдесят пять, (да и неважно сколько), но время вышло, время остановилось –
не пристало рыдать, надо собраться.
Да и рыдать некогда - масса скорбных дел: скорая, полиция, документы, отпевание, погребение –
нужно достойно проводить отца в последний путь.
А вот мать в гробу…
Кто знает, тот знает. Кто не знает – готовьтесь: рано или поздно всё равно узнаете. 
И всё равно не сможете подготовиться. Будет очень больно.
Человек выходит из чрева матери с криком. Тут же – хочется выть.
Мать в гробу…
*
Отпели, простился, похоронил.
Пустая родительская квартира.
Вроде всё на месте: мебель, вещи, фотографии и картинки на стенах, но пусто стало.
Даже какое-то странное эхо появилось, словно вынесли мебель.
*
Пятая заповедь: «Что отца и мать своих…»
А у отца тоже были отец и мать. И у матери.
И у отца отца тоже были свои отец и мать…
Так, заповедь нисходит в глубины веков, к Адаму.
И восходит к Творцу.
И там есть продолжение.
Но об этом после…
*
Переворачиваю толстые картонные страницы большого семейного альбома тиснёной кожи кофейного цвета:
родители… молодые, весёлые, вся жизнь впереди…
бабушки…
деды только молодые, до старости не дожили:
один расстрелян в 37-ом, второй лёг под Смоленском в 43-ем…
*
Пожелтевшая карточка: Ателье «Анели – Клименко», Елец, около 1905 года.
В центре сидит моя прапрабабушка по маме.
Справа моя прабабушка.
Слева младшая сестра, лет семнадцати, чуть выше ростом.
Ещё одна дочь, старшая, уже вышла замуж и уехала из дома.
*
Судя по колечкам и цепочкам, неплохо жили, не бедно,
дом свой был, который в Революцию отобрали.
*
На груди прабабушки на цепочке – часы. Их называли корсетными.
Я помню их в детстве, втихаря играл ими, хотя мне и не разрешали:
чёрный кожаный пенал, внутри бархат цвета спелой вишни, мне нравилось щёлкать золотой крышкой с вензелем А.Т.
Помню  цветочки на белом циферблате и смутно фирму «Фаворит Жако», что ли? Или как-то так.
*
Наобум набрал в поисковике:
George Favre-Jacot швейцарский производитель часов класса люкс, нынешний Zenith.
Из любопытства глянул цену в 1905 году:
цепочка золотая от 50 до 150 рублей.
часы золотые от 100 до 200 руб.
А ещё россыпь мелких красных и прозрачных камешков по крышке и циферблату.
Дойная корова в тот год стоила 50-60 руб.
Это сколько коров выходит?
Сейчас Zenith стоит от миллиона.
А корова, в среднем по стране, 50.000.
Цены смотрю, коров считаю… Господи, да я даже имён их не знаю!
*
От вины и печали подумал – надо бы составить родословную.
Решил начать с материнской линии…
*
А все уже ушли.
А кто остался, а почти никого и не осталось - ничего уже не помнят.
И я тоже.
Помню только девичью фамилию бабушки – Денисова. А раз она Николаевна, то прадед мой Николай Денисов.
*
И понял я, что я, как тот Иван, не помнящий родства. Только Мирзоян.
И начал я гуглить: мамину родину Елец, Денисовых…
И - ничего…ни-че-го…
Ни тропиночки, ни мосточка к моим ушедшим предкам…
*
И вдруг вспомнил я…
Есть в Ельце мост…
*
                              продолжение…