"Откос" ( Из личного архива Светланы Ивановны)

“ … И не окончена война…
Рыдают вдовы, гибнут дети.
За это кто-нибудь в ответе?
Но, нет – молчания стена.
Суд совести и звон монет,
Боль, иссушающая души…
Кто ложь молчания нарушит,
На все вопросы даст ответ?”

В свои неполные 17 лет Вася Счастливый (фамилия у него была такая редкая, замечательная) твёрдо решил “откосить” от службы в армии. На этот случай у него в запасе было два варианта: болезнь почек и психическое заболевание. По вечерам, “тусуясь” у районного кинотеатра, где собирались подростки по обмену жизненным опытом, Вася узнавал для себя много нового, и в частности то, как симулировать заболевания для ’”откоса”. Опытные старшие ребята, сумевшие получить “белый билет”, были хорошими советчиками, сочувствовали молодым. В подъезде, где жил Вася, большая часть ребят, достигших совершеннолетия и не попавших в тюрьму и на зону, уже сумела сделать правильные выводы относительно дальнейшей жизни на гражданке, но Вася ещё колебался между вариантами и прощупывал почву, примеривался, полагаясь на свои способности.
Родители Васи, Владимир Петрович и Светлана Ивановна имели иные взгляды на жизнь. В их понимании служба в рядах Российской Армии была почётной обязанностью и гражданским долгом и, когда Вася вдруг, как - будто бы случайно заявил о своём нежелании служить в Армии, сказав, что туда сейчас только идейные идиоты по своему согласию идут, то встретил шквал упрёков со стороны родителей. Отец излишне  энергично начал рассказывать о своей армейской жизни. Он отслужил в Германии три года , ещё в конце 60-ых. Владимир Петрович даже полез  в антресоли и достал старый, покрытый пылью чемодан, вытащил оттуда почётную грамоту за участие в подавлении "контрреволюционного" переворота в Чехословакии и гордо потрясал этой бумагой перед Васиным носом. Мать же просто заявила, что «не служить очень стыдно, а если сын будет настаивать, то у неё просто нет ни связей, ни таких денег, чтобы откупиться».
Через полгода после этого разговора в семье произошли события, которые круто изменили взгляды родителей, а для Васи - определили окончательный жизненный выбор.
Шёл 1993 год.  Уже отгремел роковой октябрь, унесший больше сотни человеческих жизней “во имя добра и правды на земле” и рассеял последние иллюзии и надежды на скорое выздоровление после шоковой терапии. В стране царил хаос, беспредел, безработица, а вместе со всем этим, как следствие, падение нравов. В семье Васи, как почти во всей России, переживали безработицу и безденежье. Мать работала одна, и её заработка  едва хватало, чтобы как-то прокормить двух здоровых мужчин. Вася не хотел напрягаться по мелочи, то есть где-то подработать, подхалтурить”,  а считал, что “срубить” надо сразу, по крупному, чтоб и себя уважать, и чтоб от друзей стыдно не было.
Случай подвернулся: Вася “въехал” в криминал. Как - то так,  между делом, в “качалке”, где Вася проводил значительную часть своего свободного времени, образовалась небольшая цепочка по покупке и доставке оружия на одном из московских рынков. Васе отвели роль связного на телефоне. Дело провалилось. Что было тому причиной - оставалось только гадать, но крайним выбрали Васю, то ли,  как самого молодого, то ли - по какой ещё, одному Богу известной причине. Его вызвали в ту самую “качалку”, которая находилась в подвале соседнего с Васиным дома и “отделали” так, что мать, увидев Васю, едва узнала своего сына. Она закричала до срыва голоса, а затем медленно по стенке съехала вниз на пол. Васю уложили на диван в гостиной. Он долго молчал, а затем объявил, что если мать вызовет “скорую” или милицию, то всем им, (отцу, матери и ему, Васе) - “кранты”, перестреляют всех, дело очень серьёзное. Вася сделал своё заявление с такой непоколебимой убеждённостью, что мать прониклась остротой момента, безоговорочно поверив сыну. Последние её сомнения развеял сам факт, что в доме вдруг воцарилась  мёртвая тишина, во всех смыслах. Прежде к Васе постоянно приходили друзья, а вот теперь куда-то все исчезли и даже не звонили по телефону. Помощи ждать было неоткуда и Светлана Ивановна, положившись на Господа Бога, быстро взяла отгулы на работе, чтобы дома ухаживать за сыном. Она ничего не ела и практически не спала на нервной почве, а только бесконечно курила, пила чёрный кофе и вздрагивала от каждого телефонного звонка и шума, подъезжавших к их подъезду, машин. На третий день приятель сына, принимавший непосредственное участие в этой истории с доставкой оружия, привёл в дом троих упитанных парней. Краем уха Светлана Ивановна узнала, что это какие-то “ братки” из Ореховской группировки, которые смогут помочь “в случае чего”, но об этом случае мать не могла и думать. Дальше её мысли не шли, обрывались,  и Светлана Ивановна тогда решила, что если случится “самое страшное” - ей не жить. Но вначале она восстановит нарушенную справедливость и отомстит за сына по - своему, по матерински, а уж дальше будь, что будет. Мать накормила “ореховских” и немного успокоилась: больше в дом никто не приходил. Через две недели Вася поднялся с постели, воспрял духом и, переговорив с одним из знакомых парней, прошедшим огни, воды и медные трубы, начал проводить “разборку” с теми, кто прямо или косвенно был виновен в его унижении. Вася добился своего - его очень “зауважали” и, он теперь “королём” ходил по родному бульвару, как и раньше, радушно улыбаясь и не помня былых обид. Вася умел прощать.
Светлана Ивановна работала в одной из центральных гостиниц Москвы, многочисленные окна которой выходили прямо на здание Правительства, в народе окрещённого Белым домом. А потому, вся новейшая история России, можно сказать, проходила перед глазами Светланы Ивановны. Она хорошо помнила августовские события 1991 года, время ГКЧП, танки, разрывающие грохочащими гусеницами асфальт Кутузовского проспекта, ночные костры и баррикады у Белого дома, лица добровольцев, исполненные отваги, надежды и решимости защитить молодую демократию. А после…Растерянные и мятущиеся группы людей на Новоарбатском мосту, опять танки и трупы, много трупов на набережной Москвы-реки. Это было уже в 1993-м. Но прежде, чем происходили хоть сколько-нибудь значимые события в стране, была подготовка этих событий, так называемое,  преддверие. Однажды из уст одного из сослуживцев Светлана Ивановна услышала такую фразу: “ Наша гостиница - это маленький макет нашего государства”. Цитата стала откровением для Светланы Ивановны. Она стала ещё внимательнее присматриваться к людям и анализировать происходящие события. В стенах гостиницы текла жизнь, тесно связанная с политикой страны. Перед “бархатной” революцией в Грузии номера отеля были переполнены гражданами грузинской национальности. Теперь их место заняли выходцы из Чечни. Они вели себя как хозяева, как завоеватели: откровенно хамили обслуживающему персоналу, выезжая, не оплачивали за проживание, устраивали на этажах и буфетах шумные сходки и собрания. Светлана Ивановна, хотя и не разбиралась в большой политике, догадывалась даже о большем: шли тайные переговоры и даже вербовка и ещё, что “бархатом” здесь не отделаешься, надо ждать серьёзных событий, и оказалась права. В конце 1994 года началась война в Чечне. Страна, как “молох”, требовала много молодой, здоровой крови. Продолжалась массовая поставка оружия в Чечню, теперь уже официально, во всём чудовищном блеске проявилась бездарность наших генералов, позволивших технике войти в Грозный без поддержки пехоты и, как следствие начавшейся войны, “груз-200” с телами тех солдат, парней, не сумевших “отмазаться” от службы в армии. Мысль о том, что может ожидать Васю в ближайшем будущем, если он окажется “там”, на “той” войне, не давала Светлане Ивановне покоя ни днём, ни ночью. Она, наконец, сняла розовые очки и выбросила их в корзину вместе с другими иллюзиями, ставшими теперь ненужными и мешавшими правильно жить и мыслить дальше.
Вскоре, Вася после предварительной медкомиссии по призыву, сообщил матери, что им вместе надо съездить в районный психоневрологический диспансер. Светлана Ивановна лишь поинтересовалась у сына, о чём пойдёт речь на приёме у врача. Вася коротко ответил:” Суицид”.
В кабинете диспансера их приняла врач, женщина средних лет. Прочитав направление из райвоенкомата, она сразу же обратилась с вопросами непосредственно к Светлане Ивановне на предмет того, “ как же это Вы, мамаша, недосмотрели за сыном и ни разу не обратились в психоневрологический диспансер (попытка суицида имела повторный характер)”. Светлана Ивановна сидела растерянная, “горем убитая” и мямлила что-то невразумительное. Было похоже, что и у неё с “головой не всё в порядке”. А когда врач спросила о наличии у Васи черепно-мозговых травм, Светлана Ивановна, вспомнив о самом главном драматическом событии в жизни их семьи, начала подробный рассказ о полу криминальных разборках.  Вася, прослушав вступление, вдруг резко оборвал мать словами: “Замолчи, дура!” Светлана Ивановна вздрогнула от такой неожиданной реплики в свой адрес, но быстро приняла правила игры и даже попыталась заплакать от “такой обиды”. “ Не переигрывает ли он, не сорвётся?” - подумала она о сыне, но тут её попросили выйти из кабинета и подождать. Вскоре в коридор вышла медсестра, которая присутствовала в кабинете во время приёма и, качая головой, очень доверительно, жалея оскорблённую мать, тихо сообщила Светлане Ивановне:” О - хо-хо! Вашего - то в армию не возьмут. Я повидала, знаю”. “Почему?” - спросила её Светлана Ивановна?” “Таких не берут!” - коротко констатировала медсестра и пошла дальше по коридору. “Каких - таких?” - только и хотела спросить Светлана Ивановна, недоумённо пожав плечами, но не успела, медсестра исчезла за дверью другого кабинета.
Через два дня Васю Счастливого госпитализировали в больницу, где проводили обследования и выносили окончательный диагноз, дающий право на получение “белого билета”, либо - забирали в армию. Светлану Ивановну ещё раз пригласили на беседу теперь уже с заведующим отделением, где Светлана Ивановна честно и откровенно рассказала всё о здоровье своего сына, не забыв упомянуть “ в красках” ту самую историю с покупкой оружия.
Через месяц Вася Счастливый получил “белый билет” со статьёй 7”Б”. Ни Светлана Ивановна, ни сам Вася так и не узнали, что означает эта статья в военном билете, для их жизни это уже не имело никакого значения.

P.S. Счастливый Вася погиб через десять лет после описываемых событий в автомобильной катастрофе, (не помогла редкая, замечательная фамилия, видно, от судьбы не уйдёшь). Нет в живых уже и Владимира Петровича. Его старый чемодан с похвальной грамотой всё также пылится на антресолях. Светлана Ивановна доживает свой век одна.
А война?…Война продолжается...

2006 г.