Дед Матвей живет на хуторе. До ближней деревни три километра. Там какой-никакой магазинишко есть. Для деда эти километры привычны – палку в руку и покандыбал.
Время близилось к зиме. Деду печку топить, а прошлогодние дрова кончились. В магазине дров не продают – Матвей еще из ума не выжил – но двинул ближе к вечеру в деревню. У магазина собирался после трудового дня рабочий люд: всякие там трактористы, бульдозеристы, дорожники, которые заплатки на ближайшее шоссе ставят, ну и эти, что по столбам на кошках лазают – монтажники-электрики. Эти-то кроме пива ничем не заправляются, видать побаиваются на другой день со столба сварганиться, а те, что на столбах не сидят – им можно брать чего покрепче. И берут. Чтобы расслабить мышцы после трудового дня.
Племяш Васька – шофер, вроде как не очень пьющий, разве что по выходным да по праздникам – руль не позволяет. Он тоже иногда вечерком подъезжал к магазину на своем самосвале, может пивка взять, а может просто с мужиками погутарить за жизнь, за баранкой поговорить не с кем. Вот Ваську и хотел повидать дед Матвей. Попросить его, сволочь такую, чтобы не забывал дядю и привез ему хлыстов березовых или сосновых, что получится. Матвей с ним заранее рассчитался бутылкой первача, а дров всё нет.
Напомнить надо нерадивому.
Повезло Матвею – Васька был уже у магазина. В пятницу здесь народу больше, чем в другие дни. Это и ежу понятно – впереди выходные и культурный отдых. Он сидел с какой-то подвыпившей девахой на лавочке и вёл светскую беседу на предмет, как бы в гости зайти. Дед Ваське мешать не стал – пусть раскручивает свою политику, раз у него такой интерес к женскому полу, парень холостой. Дед подсел рядом, как к незнакомому, достал кисет с ядовитой махрой и свернул козью ножку.
– Не найдется ли огонька, молодой человек? – обратился он к Ваське, надвинув кепку на самые глаза.
Васька так был увлечен мамзелью, что машинально чиркнул спичкой, не узнав родного дядю.
Через минуту едкий дым махорки добрался до глаз местной красавицы и она, обругав деда нехорошими словами, покинула насиженное место и разболтанной походкой направилась к магазину. Васька кинулся было за ней, но Матвей схватил его за полу фуфайки, и только тогда тот признал его.
– Погодь, племяш, не спеши, далеко не убегёт твоя краля.
– О, дед Матвей, – он дядю называл дедом, – собственной персоной! Тебя-то мне как раз и не хватало.
– А мне тебя, – не растерялся с ответом Матвей. – Первач небось уже выдул, а дрова где?
– Где, где, в Караганде. Привезу на этой неделе. Работы много – некогда.
– Да вижу, что некогда.
– Да это так... знакомая, по школе.
– Ну да, по первому классу, – съязвил дед. – Иди, возьми мне кирпич хлеба, а на сдачу купи конфет крале или пива себе, – Матвей протянул мятую сторублевку.
– Обойдется без конфет. Зубы выпадут.
Через пять минут Васька вышел из магазина и карманы его оттопыривались явно не конфетами. Из фуфайки выглядывали горлышки бутылок. Две штуки.
– Держи хлеб, дед, а это на сдачу дали, – похлопал он по карманам.
– Вась, а попилить-то как?
– Так и знал: попилить, поколоть... А топить сам будешь?
– И наколю сам, сила-то пока не совсем ушла. Кто бы попилил?
– Ладно, дед, пришлю тебе двух тимуровцев. Они не пьют...
– Где же ты таких найдешь?
– Всякое на свете бывает, – глубокомысленно заметил Василий. – Они тебе за мешок яблок из твоего мичуринского сада всё распилят. Для них это бодибилдинг.
– Кто это такой – бидинк?
– Ну, это вроде тренировки для мышц. Качки они... вот.
– То тимуровцы, то качки... тебя не поймешь. Ну да ладно присылай, яблоков не жалко.
Дед Матвей встречал ребят, сидя на покосившемся крылечке. Двое здоровенных парней, не то что местные плюгавцы, подошли к деду и поздоровались.
– Васька, сучий кот, говорил, что вы бензопилой распиловку-то сделаете.
– Да, сломалась наша техника. А что, двуручной не найдется?
– Как же не найдется... под стрехой замотана. Сейчас принесу.
Дед, кряхтя стал подниматься на чердак по высоким ступеням скрипучей лестницы и от натуги произошел конфуз. Чтобы скрыть свой промах от ребят, он громко объявил:
– Ах ты, чертова ступенька, совсем рассохлась, так и стреляет.
– Ремонта требует, – сказал один из пильщиков, сделав вид, что ничего не слышал.
– Оно конечно. Да всё руки не доходят, – деловито оправдывался дед.
Вжик-вжик, вжик-вжик, да с каким-то тонким звоном – ну, прямо музыка. Споро работают ребята, без видимых усилий, как-то легко у них получается. Матвей смотрит на ходики – часу не прошло, заходят ребята воды испить, вроде как перерыв.
– Перекурите, хлопцы, отдохните. Вот съеште-ка по огурчику, последние сорвал. А вода в ведре в сенях, там и ковш плавает – найдёте.
– Спасибо, дедушка, мы не курим.
– А я вот смолю уже годков шестьдесят.
Похрустели огурцами, попили колодезной водички и пошли допиливать. А еще через час и работы конец.
– Чем же я с вами рассчитываться буду? Пенсия через неделю будет, а пока возьмите-ка яблочков. Я вам приготовил мешок антоновки.
– Нет, дедушка, нам мешок не надо, не унести, а по паре яблочек возьмем.
Проснулся дед Матвей на следующее утро, глянул в окно, а дров-то и нет.
Приснились ему эти тимуровцы, что ли? Как он сразу не догадался, что не бывает таких людей, которые за два яблочка машину дров распилят. Такие могут быть только во сне. Но Васька-то не приснился. Дед Матвей с ним вчера у магазина две бутылки красного распил. Как вторую допивали не помнит, но домой дошел самостоятельно, только вот палку потерял.
– Вот же разбойник, – ворчал дед Матвей, – на сдачу ему две бутылки дали. Хотя бы одну, а то две. Башка не так бы трещала... Может пиленых привезёт. Говорят – сон в руку.
