Никто не помнил, когда именно Гром поселился здесь, но было это очень давно.
Солнце не могло пробиться своими лучами сквозь крепость из туч, которую Гром соорудил.
Жители города никогда не улыбались, их лица были грустные и серые. Они все время ходили с зонтиками и в плащах. Дети никогда не смеялись, потому что не могли выйти погулять во двор.
Днем Гром обычно спал, а к вечеру просыпался и начинал, до самого утра, грохотать. Это было единственное его занятие. Он больше ничего не умел.
Гром использовал город как большую сцену, которую украшал устрашающими декорациями из туч, молний, ливня и града. Он постоянно менял их местами, но набор их всегда был один и тот же. От этого его представления были однообразными и навевали грусть и тоску. А у маленьких детей вызывали страх и бессонницу.
Но Гром не понимал, в чем дело, и думал, что жители города такие унылые потому, что им не нравиться его музыка и голос. Что он, Гром, просто никудышный музыкант. От этих мыслей Гром злился и пуще прежнего усердствовал на репетициях, стараясь добиться совершенства.
Жители, не представляя, как можно избавиться от Грома, постепенно с ним смирились. Жаль, что они проживали жизнь, не слыша смеха своих детей.
Только один человек в этом городе не был похож на всех.
Это был Скрипач.
Никто не знал, как его зовут, кто он такой. Никто никогда не слышал, как он играет на скрипке. Ходили слухи, что он играет только по ночам, на крыше своего дома, когда сильнее всего гремит Гром.
Люди не понимали Скрипача.
-- Для чего он играет? Кому? Кто его может услышать среди раскатов Грома?
Его считали просто сумасшедшим. И все-таки однажды у странного Скрипача появился слушатель.
Им стал Гром.
Поначалу Гром его тоже не слышал. Но как-то между разрядами, когда ему нужно было перевести дух, до него донеслись тихие необычные звуки. "Это, наверное, у меня звенит в ушах от собственной канонады. Пора немного передохнуть и восстановить силы", -- решил Гром и, удобно развалившись среди туч, вскоре уснул.
Во сне ему слышалась прекрасная музыка, совсем не похожая на его грохот. Когда Гром проснулся, музыка продолжалась. Она доносилась откуда-то снизу, из города. Было, как всегда, темно, и Гром осветил город, бросив вниз охапку ярких молний.
Вспышка света выхватила из темноты одинокий силуэт человека, стоявшего на крыше под небольшим карнизом.
Человек смотрел прямо в лицо Грому. В руках у него был какой-то предмет, который, наверное, и издавал эти звуки.
Они не были такими громкими и тяжелыми, как выстрелы тысячи пушек, но их мощи хватило, чтобы проникнуть в самое сердце Грома и покорить его. Пронзительные и прерывистые, они полностью завладели им и вызвали у Грома чувства, которые он до этого раньше никогда не испытывал.
Гром молчал. Он боялся даже глубоко дышать, чтобы ненароком не заглушить Скрипача.
Гром и Скрипач
Жители города, встревоженные наступившей тишиной, начали просыпаться. В окнах стал зажигаться свет. Люди смотрели на часы, но было всего три часа ночи.
-- Почему прекратился гром? Даже ливень перестал идти! Что случилось?
В смятении, жители открывали окна и выглядывали на улицу, чтобы посмотреть на небо.
И тут все услышали Скрипача. И поняли, что это играет он -- странный Скрипач, которого никто до этого никогда не слышал
Остаток ночи никто уже не мог заснуть. Люди пили чай и обсуждали происшедшее, придумывая ему самые невероятные объяснения. Только маленькие дети, которые раньше тревожно вздрагивали
от каждого удара Грома, сладко и безмятежно спали под мелодичные звуки скрипки...
Так продолжалось до утра.
Скрипач играл без устали, а Гром молчал и слушал. Ему не хотелось больше бить в свои гигантские барабаны, разбрасывать молнии и обрушивать ливни на сцену, которая раньше принадлежала только ему.
Сейчас на ней выступал другой музыкант. И, пожалуй, его музыка была куда лучше.
От этих мыслей Грому становилось грустно.
"Откуда в городе взялся этот странный музыкант? Где и когда он научился так играть? А может быть, он так же давно и так же упорно играл по ночам, а я его просто не мог расслышать, потому что был увлечен своей игрой и ничего и никого не слышал, кроме самого себя? Сколько же я тогда прекрасного пропустил?"
От этой мысли Гром разрыдался, как ребенок.
Но его голос не был таким ужасающим, не было и молний, потому что не было у Грома злости. Не было ни ливня, ни града. Просто пошел мелкий-мелкий дождик, какого не было до этого никогда. Да это был вовсе и не дождь, -- это были слезы Грома. И если бы их кто-нибудь попробовал на вкус, то почувствовал бы, что они такие же соленые, какими и должны быть настоящие слезы.
Необычный дождь шел весь день. Никто так толком и не понял, что же произошло с Громом. Кроме одного человека, который продолжал играть, стоя под дождем на крыше.
Он понял все. Поэтому настроение его музыки изменилось. Оно, сливаясь с дождем, было одновременно торжественным, радостным и грустным.
Скрипач знал, что люди никогда больше не услышат таких страшных раскатов Грома по ночам. Конечно, иногда Гром будет посылать на землю дождь, но он уже не будет хозяином этого города. Он будет его гостем. Он станет приходить как друг, весело приветствуя горожан, заботливо поливая каждую травинку, каждый цветочек, наполняя реки водой, разливая во дворах, на радость детворе, ручейки и лужи для бумажных корабликов.
А еще он станет приходить, чтобы послушать, как играет по вечерам Скрипач. И будет вести себя тихо, как и подобает вести себя на настоящем концерте.
В это время Гром думал о том же самом.
К вечеру он решил разобрать свою крепость и покинуть город. Пока Гром укладывал декорации, музыкант продолжал играть.
И когда наступило утро, жители города впервые увидели Солнце.
Дети выбежали на улицы, весело шлепая по высыхающим лужам и звонко смеясь.
Только тогда Скрипач опустил свою скрипку.
Счастливый, он смотрел на детей, которые бежали к его дому.
Им он не казался странным.
Они его просто любили.
Горбунов С.Е.
2004 г. Севастополь
