Я этого не планировал – провести остаток жизни в каменной пустыне неповоротливой Цукании...
Дом из пресованного картона, несколько килограмм пищевых капсул, тяжеленный костюм и вечно барахлящий вшитый в ладонь экран с картой местности – в таких условиях мне с напарником нужно было отыскать место для будущей базы землян. Место должно быть таким, чтоб и тень от скалы падала, и под ногами не бурлила лава...
C первого дня всё пошло как-то не так... Началось с того, что я едва не погиб во время неудачной посадки. Потом напарник... Неизвестно, что за дрянь притаилась в его организме, но однажды вечером он начал подкашливать и жаловаться на озноб. Всю ночь я поддерживал тлеющую жизнь костра и, как мне казалось, напарника. Он чуть ли не лез в головешки, то и дело тянул обжигающий нутро кипяток и сперва ему стало легче. Закутавшись поплотнее в одеяло он прилёг у костра... Утром я нашёл его мёртвым.
Это оказалось чертовски трудно – таскаться в крошечном авто в поисках подходящего ландшафта по раскалённым камням, настолько горячим, что к ним прилипали покрышки. Каждый день несколько часов я проводил на испепеляющей жаре, только вечером возвращаясь в своё картонное убежище, а ночью сжимался в дрожащий комок от холода, которым пропиталось всё вокруг. И не было дня, когда я не проклял бы свою жадность.
*****
- Всё идёт по плану. Он старается выжить и пока ему это удаётся.
- Вы сказали «пока». Но что будет, если условия станут жёстче?
- Это эксперимент, мой друг. Мы должны быть готовы к любым неожиданностям, но надеяться всегда на лучшее.
*****
Мне сделали предложение от которого трудно было отказаться – «Несложная работа, и Вы надолго забудете о деньгах». Только здесь, на Цукании, я понял весь чёрный юмор этого обещания - несколько месяцев без денег, нормальной пищи и жилья. Через неделю после смерти напарника я уже был готов отдать любые деньги, только бы меня забрали отсюда. Но единственной связью с Землёй был беспилотный челнок, доставлявший провизию и всё необходимое для работы. Мне обещали - по истечение контракта за мной прибудет корабль, и я ждал его, как спасения, считая дни до избавления от мук.
*****
- Быть может, прервём эксперимент? Опасность слишком высока.
- Нет! Будем продолжать. Пока нет никакого повода для беспокойства.
- Но ему всё хуже...
- Да, но пока всё в сохранности, он жив и даже в целом здоров. Я бы не сказал, что ему хуже. Просто менее комфортно.
- Датчики фиксировали этой ночью минус три.
- Это снаружи. Температура тела идеальна и, пока он борется, поверьте, коллега, она останется на прежнем уровне.
*****
Это должно было произойти в тот день – моё освобождение. Я всё утро таращился на экран ладони до боли в глазах и, когда получил сообщение о прибытии корабля, вскочил, как ошпаренный, облил картонный дом остатками топлива из бака автомобиля, поджёг и с наслаждением наблюдал, как пламя весело пожирает его. Горячий ветер раздувал огонь и, когда дело было сделано, подхватил пепел, закружил, развеял. На месте стоянки остались голые камни, и я в приподнятом настроении отправился к точке старта, где уже должен был ждать корабль...
Я увидел ещё издалека – стартовая площадка была абсолютно пуста...
*****
- Он всё уничтожил! Как он выживет?
- Он действовал по инструкции.
- Кто дал ему эту инструкцию??? Зачем? Что он теперь будет делать?
- Условия должны были усложниться. Теперь посмотрим, как он поведёт себя.
- Но мы можем всё потерять! Нужно было использовать муляж.
- Тогда мы никогда не узнали бы истину – как всё сохранится в подобных условиях. Искусственное показывает ложь, истинно лишь настоящее.
- Вы сумасшедший!
- Нет, я – обычный учёный.
*****
Никто не прилетел ни через час, ни к вечеру, ни через неделю. Всё это время я провёл в миниатюрном автомобиле на площадке, боясь покинуть её хотя бы на минуту и пропустить корабль. Но небо оставалось безжалостно пустым.
Через несколько дней у меня кончилась еда и самое главное – вода.
Вскоре я выяснил, если слизывать влагу с камней довольно быстро, то часа два почти не будет хотеться пить. А за эти чёртовы два часа появятся скудные силы, чтобы наловить каких-нибудь насекомых, юркающих в каменных изломах.
По ночам я промерзал до костей, скрючившись на сидении авто, и чувствовал, что от холода кровь превращается в ледяную густую субстанцию, а по жилам ползёт колючая ледяная крошка.
Каждое новое утро казалось мне чудом, ведь силы таяли день ото дня. Когда они совсем было покинули меня, пришла неожиданная мысль – корабль здесь, на Цукании! С ним наверняка что-то случилось, но он пришвартовался – ведь было же сообщение. Нужно найти корабль во что бы то ни стало!
Я включил карту. Она ожила – замелькали пески и камни, испещрённые электронной размёткой, наконец, изображение стабилизировалось, обнаружив мои координаты, и карта замерла в ожидании приказа. Я запустил ручной поиск, лихорадочно перемещая изображение. Я так боялся, что кончится заряд и придётся снова ждать... О чудо! Спустя два часа я нашёл её! Ракета красовалась на сочной объёмной картинке возле Квадратной горы. Не теряя ни минуты я поспешил к заветной цели...
*****
- Я не сомневался – он найдёт правильное решение. Он продолжает бороться.
- Он скоро сдастся, когда поймёт, что там пусто.
- Нет, он придумает что-нибудь ещё.
*****
Да, это был корабль. Но он беспомощно лежал на боку, прислонившись к горе. Я забрался в чрево машины, принялся с остервенением давить на кнопки, которые могли оживить корабль, но вскоре стало понятно - в машине что-то умерло и к жизни её никогда не вернёшь. Трудно описать то немыслимое отчаяние, которое охватило меня. Я погибну в полном одиночестве в миллионах километрах от родного дома. Это было несправедливо! Да, я хотел заработать, но чем я заслужил такую смерть? И я вдруг ощутил прилив такой злости! Ну уж нет! Я не сдохну здесь! Не сгину, как осколок метеорита в пустыне. Я придумаю что-нибудь! Обязательно придумаю!
*****
- Ну вот, а Вы сомневались. Он ест кожаную обивку сидений, но пытается выжить.
- Заметьте, она на исходе, и больше там нечего употребить в пищу. Или Вы полагаете, что он примется за обшивку корабля?
- Напрасно иронизируете. Когда мы убедимся, что он не в силах добыть еду, тогда придём на помощь.
*****
Я бы начал есть себя, если бы у меня остались силы откусить кусок собственной плоти. Я грыз себе руки, сосал кровь, часто терял сознание. Иногда я радостно ощущал, что умираю, но наступало новое утро, я открывал глаза и с горечью осознавал, что ещё жив. Вскоре я уже не мог шевелиться и о том, чтобы поднести ладонь к лицу и вцепиться в неё зубами, оставалось только мечтать. Ещё через какое-то время я не мог даже глаза открыть и лишь по тому, как выдубляющий холод сменялся тошнотворной жарой, я понимал, что ещё существую.
*****
- Я думаю, теперь пора. Высылайте корабль.
- Мы можем не успеть.
- Ваши опасения напрасны. Он выживет. Вы убедитесь в его стойкости.
*****
- Заслуженный гонорар ждёт Вас на Вашем счёте. Мы же обещали – Вам и делать ничего не придётся, а обеспечите себя на годы.
- Что Вы имеете в виду? Что это значит – «ничего не придётся делать»? Вы считаете, что я ездил на пикник?
- Не обижайтесь! Вам же не пришлось чинить корабль или тащить тяжёлый груз сотню километров. Ну, поголодали, пожарились на солнышке. – Скерт, руководитель моей экспедиции, был обескураживающе улыбчив и абсолютно искренен. – Зато мы теперь знаем, на что можем рассчитывать при кодировании данных на приборе – одно дело заложить программу самоуничтожения, которая активируется через два часа, совсем другое дело запрограммировать её на несколько суток.
- В чём же разница?
- Прибор продолжает работать. Сами понимаете – либо количество сведений, которые собраны за два часа, либо за неделю. Прибор работает и приносит пользу.
Я не нашёл в себе силы, чтобы ответить. Понимал ли он разницу – проторчать без воды и пищи на голых камнях, под палящими лучами два часа либо неделю?
Самое обидное было то, что я осознавал - меня просто подставили, провели эксперимент. Не было никакой надобности выживать на этой планете, балансируя между жизнью и смертью. Но эти мерзавцы во время медицинского обследования перед полётом умудрились впихнуть в меня какую-то штуку. Я сильно их порадовал – продержался две недели.
*****
После выздоровления я покончил с полётами и устроился помощником садовника. Платят, конечно, немного, но на жизнь хватает, да и смотреть на зелёные лужайки несравнимо лучше, чем на ледяные камни. Я почти забыл свои злоключения и лишь иногда по ночам просыпаюсь в ужасе, ощущая всей кожей холод остывающих камней. Но тут же засыпаю, понимая, что это всего лишь сон, страшный сон.
