Мама, на кухне, вынимая из духовки пышный, с золотистой корочкой, источающий великолепные ароматы, вишнёвый пирог, запела:
- Как на Машины именины испекли мы каравай...
Маша, четырёхлетняя виновница намечающегося торжества, и шестилетний Миша - старший брат - играют в соседней комнате. У каждого свой угол и свои игрушки. У Маши - куклы и посудка, у Миши - гоночные машинки, которые он с упоением "разбивает", безжалостно сталкивая "лоб в лоб".
Услышав мамино пение, "продвинутый" в "каравайных" делах Миша подхватывает:
- Вот такой вышины! - Высоко поднимает над головой руки с зажатыми в кулачках несчастными машинками. - Вот такой ширины! - Разводит их широко в стороны.
Маша с удивлением вскидывает на брата большие серые лучистые глаза, отрываясь от усиленной кормёжки куклы Сони.
- Машка, а ты знаешь, что такое каравай? - снисходительно спрашивает Мишка, уверенный в Машкиной "отсталости". Ведь она не ходит в садик!
Маша, на минуту задумывается, включает женскую логику (день рождения, мама печёт что-то вкусное...) и неуверенно отвечает:
- Толт?
Мишка торжествующе смеётся:
- Дура, Машка! Каравай, это такой большой хлеб!
Машка супится, снова размышляет, и вдруг заходится громким обиженным рёвом.
Из кухни прибегает встревоженная мама, готовая разнимать драчунов, но, видя мирную картину и сидящих в углах детей, удивлённо спрашивает:
- Машенька, доченька, что случилось? Почему ты плачешь?
Всхлипывая, Маша отвечает полным обиды голосом:
- Не хочу кушать на день лождения хлеб, хочу толт!..
