На семинарском занятии предстояло разобрать сложную и весьма актуальную тему: резервы в рыночной экономике, а преподавателю, Артемию Ильичу Ухову, молодому не женатому еще человеку, нездоровилось.
Он был накануне на юбилее приятеля. Он не предавался застольным излишествам, и выпил-то всего ничего - только рюмочку водки, но кто готов в наши дни поручиться за безопасность спиртного?.. В бутылках, несмотря на их медальные этикетки, может быть, и часто бывает, сама ядовитая гадость, даже глоток которой приведет на больничную койку.
Отменить занятие было никак не возможно, и Ухову очень кстати пришелся фигуральный спасательный круг: всю тяжесть разбора переложить на студентов. Кое-как объяснив им, что такое резервы и какова их роль в экономике, он поставил перед группой задачу:
- Представьте, что вы служите в компании, занятой перевозкой авиапассажиров. Дела идут плохо, компания на грани банкротства, срочно нужны дополнительные источники доходов… Что вы могли бы предложить в такой ситуации?.. Предложения типа: повысить стоимость билетов, сократить расходы на персонал не приемлемы. Все уже повышено до предела, все, что можно сократить - сокращено… Но резервы есть в любой ситуации…
«Пока они ломают голову, - думал при этом Артемий Ильич, - я, глядишь, оклемаюсь».
Студенты заскрипели мозгами, притихли. Минута, две, три проходят в напряженном молчании. Но вот с предпоследнего ряда потянулась рука.
- Гайдарин?.. – с видимым недовольством спрашивает Артемий Ильич. – Ты можешь что-то сказать?.. Ну, поделись, поделись… Поднимись, чтобы мы тебя видели…
Низенький, толстенький круглолицый студент, встает в полный рост и говорит деловито:
- Я бы вот предложил установить в самолетах для пассажиров вес так же, как для багажа – определенную норму. С того, кто весит больше ее, брать дополнительно, кто меньше – пусть без доплаты садится… Рассчитать эту норму легко: взять допустимую, проектную, массу всех пассажиров и разделить ее на число посадочных мест. Получится нормативный вес одного пассажира. Кто превышает его – тот пусть доплачивает…
- Интересная мысль… Что о ней скажете? – Ухов обращается к группе.
- Народ возмутится,- подает голос рыжеволосая девушка с вздернутым носиком. – И так уже все говорят о поборах…
- Не возмутится! – возражает ей долговязый детина по фамилии Волков.- Наш народ терпеливый, схавает… Поскулит немного на кухнях и успокоится.
- Схавать-то, как ты выражаешься, схавает,- замечает Артемий Ильич,- но неужели нисколько не жалко этот самый народ?.. Стариков, например?.. Какая-нибудь пенсионерка или пенсионер откладывали весь год крохи от пенсии, чтобы поехать, скажем, в гости к внучатам. Приходят в аэропорт, а там им сюрприз – с вас еще причитается!..
- А чего их жалеть, когда они сами себя не жалеют! – ухмыляется Волков. – Их нагло грабят, отбирают все то, что они коллективно создали, а они только смотрят молча, как овцы… Такую страну прос…, пардон, проворонили!.. И самим теперь тошно, и потомки страдают!.. Нечего их жалеть!..
Группа снова притихла, не зная как реагировать на эти слова. Старые люди есть в каждой семье, к ним там принято относиться с заботой и уважением, а тут такой поворот: они, как считает один из сокурсников, сами во всем виноваты, пусть, поэтому терпят.
В затруднительных случаях преподаватель, как правило, лично разбирает по косточкам возникшее затруднение, но Ухов только украдкой поглядывал на часы, ожидая сигнала на перерыв. Голова его еще не обрела надлежащую форму.
- Пенсионеров это касаться не будет, - подумав, сжалился Волков над стариками. – Это их не затронет: пенсионеры вполне уложатся в норму…
- Ну да, ну да,- соглашается Ухов.
Он вспомнил фигуры знакомых ему стариков: все они совсем потеряли весомость с наступлением пенсионного возраста.
Дискуссия на злободневную тему в этот раз не нашла своего продолжения: погас неожиданно свет, в аудитории стало темно, и занятие пришлось прекратить.
Домой Артемий Ильич добирался пешком. Погода была хорошей, бодрящей, прогулка освежила его, и он почувствовал себя значительно лучше. Настолько, что ему захотелось еще порассуждать о резервах. И начал он это с упрека отцу:
- Вот ты говоришь, что у молодежи сегодня в уме только секс, алкоголь и наркотики, а у них – вон какие конструктивные планы!.. Уверен, что эту идею очень скоро подхватят и запустят к внедрению: все сейчас озабочены выкачкой денег.
Отец, убежденный коммунист, выслушав сына о семинарской дискуссии, согласился с реальностью сортировки пассажиров по весу и даже предсказал ее вехи:
- Обязательно внедрят это шкуродерное новшество!.. После авиации обязательно внедрят его на железной дороге, потом – городской общественный транспорт, потом – двухколесный: мотоциклы, велосипеды… На велосипедах навар будет особенно жирным… Правда, здесь надо обосновать такое нововведение, но у власти у нас сейчас народ ушлый, они все обоснуют и узаконят.
И несгибаемый ленинец, ненавистник эпохи бездельников, пустозвонов и шкурников, вскочил на боевой бронепоезд и стал вспоминать, что в его незабвенное время резервы искали не в карманах сограждан, а в повышении производительности труда, в уменьшении расходов на производство, в повышении качества…
- И тарифы, и цены постоянно снижались, а теперь – только вверх!.. Нашли оправданье – инфляция!.. Вранье!.. Алчность – вот где корни дороговизны!..
Отец стал обосновывать свое отношение к ценам как к банальной форме грабительства:
- Цены, объективно, должны понижаться! Самая высокая цена на товар объяснима только в начале его производства, когда выпуск его только начат. И это понятно - новинка. Новая технология, персонал еще не обучен… Себестоимость нового всегда высока. А когда производство освоено, почему цена продолжает расти?.. Только по причине стяжательства!.. Возьми тот же квас, традиционный русский напиток, ему-то с чего становиться дороже?.. Вода, солод, бродильные чаны - все то же самое, а цена – в сотню раз!
- Растут цены на энергоресурсы, - уже вяловато заметил Артемий Ильич, экономист последней формации.
- А они растут почему?!.. - распалялся отец. - Чтобы привластным мошенникам хватало на покупку зарубежных дворцов и футбольных команд?!..
Бронепоезд набирал свою мощь, в ход пошла артиллерия: марксистские выкладки. Загрохотали слова: произвол угнетателей, неимущие классы…
Потом комиссар бронепоезда вдруг прервал свою речь и взглянул с подозрением на сына.
- А ты сам, как считаешь?.. Что ты им на это ответил?..
- Ничего… Не успел: свет неожиданно отключили… Но, если честно сказать, я и не знал, и не знаю… Что-нибудь надо придумать перед новым занятием…
