Кобелина

Сергей Иванович Удалов, заместитель редактора районной газеты, торопился на совещание, когда в кабинет вошла молодая женщина.

- Вы – Удалов, не так ли? – спросила она, не ожидая приглашения, присела на один из стульев.

- К вашим услугам, - несколько старомодно ответил тот.

- Я – по очень-очень важному делу.

- Именно ко мне? Может, устроит любой другой сотрудник редакции?

- Нет-нет! – воскликнула женщина и стала лихорадочно рыться в небольшой сумочке. – Только вы и никто больше.

- Но… Я приглашен… И меня ждут в другом месте.

- Ничего страшного, - сказала женщина. – Я – подожду здесь, если позволите.

- Но ждать придется, как минимум, три часа.

- Ах, так? – она посмотрела на миниатюрные наручные часики в золотом корпусе. – Сейчас – без четверти двенадцать. У вас буду ровно без четверти три.

Женщина встала и, не прощаясь, вышла.
Освободился Удалов несколько раньше, чем предполагал. Но женщина пришла тютелька в тютельку. Как и прежде, не ожидая приглашения, точнее, опережая его, присела на тот же стул. В руках у нее была какая-то вчетверо свернутая бумажка.

- Я – по очень-очень важному делу, - повторила она.

В те времена к посетителям относились уважительно, поэтому, несмотря на неотложные дела (кажется, должен был вычитывать полосы очередного номера), заместителю редактора ничего другого не оставалось, как сказать:

- Слушаю.

- Я, если позволите, представлюсь: Клавдия Сергеевна Каргаполова, - после короткой паузы уточнила. – Законная супруга главного врача центральной районной больницы, - и пытливо глядя мне в глаза, спросила. – Знаете, не так ли?

- Не раз встречался, - подтвердил Удалов.

- И какого о нем мнения, если не секрет?

Удалов замялся, так как не знал, что и как сказать, поэтому отделался общими словами.

- На мой взгляд, прекрасный специалист… Дело свое знает… Толковый руководитель.

Женщина усмехнулась, что не осталось незамеченным со стороны опытного журналиста.

- А еще, не забывайте об этом, – партийный активист, член райкома.

- Именно так, Клавдия Сергеевна.

Женщина вновь усмехнулась.

- Но вы его знаете лишь с этих сторон, а я знаю изнанку, его истинную сущность, то есть оборотную сторону.

- Простите, я не понимаю, что вы хотите этим сказать?

- А то, что, ко всему прочему, он потаскун, бабник, распутник, каких свет не видывал, - совершенно ровным голосом произнесла посетительница.

Удалов растерялся окончательно.

- Вы… В чем-то подозреваете мужа?

- Не «в чем-то», а конкретно – в измене.

- И… У вас, Клавдия Сергеевна, есть доказательства?

- Само собой… С пустыми руками к вам не пойду. Вот, прочтите сами, - она развернула и положила на стол лист бумаги.

Удалов не горел желанием читать, как он догадывался, нечто личное, поэтому попробовал отбояриться.

- Клавдия Сергеевна, это, наверное, что-то семейное и мне, как журналисту…

Женщина решительно пресекла.

- Я лучше вас знаю, что личное, а что общественное; что следует хранить в секрете, а что надо безжалостно раскрывать, чтобы общественность знала, кто такой на самом деле этот самый Каргаполов.

Журналист предпринял последнюю попытку.

- А не лучше ли вам с этим, - он тронул пальцем бумажный лист, - пойти к первому секретарю райкома партии?

- Не нуждаюсь ни в чьих советах, - строго произнесла женщина, и губы вновь скривились в ухмылке. – Не дура я. Пошла бы… Но знаю, что там отмажут, - и с еще большей ядовитостью в голосе добавила, - партийного активиста в обиду не дадут.

- Откуда у вас подобные предубеждения?

- У меня? Только ли у меня? Разве вы иначе считаете, только честно, Сергей Иванович?

- Но… Простите…

- Можете не отвечать. Вам не позволяет партийная дисциплина.

- Все-таки, Клавдия Сергеевна…

Удалов стал отодвигать от себя бумагу. Маневр женщина тотчас же заметила и отреагировала.

- Э, нет! Вы – прочтите. Иначе, от меня не отвяжетесь.

Удалов вздохнул и пробежал первую строчку, отметив про себя, что почерк четкий, то есть женский, а не какие-то там мужские каракули: «Приветик, любимый мой котеночек!»

Тут Клавдия Сергеевна громко расхохоталась.

- Вот, сучка, а? Нашла котеночка, когда это по-настоящему породистый тигр, готовый оплодотворять кого угодно!

Пришлось-таки Удалову письмо дочитать до конца. Он спросил:

- Откуда у вас это письмо? Может, фальшивка, подброшенная кем-то из завистников?

Все вопросы отпали, когда Клавдия Сергеевна рассказала всю историю.

Неделю назад жене на глаза попала рубашка с коротким рукавом, брошенная в угол гостиной. Как пояснила, муж только на работе страшный аккуратист, а дома настоящий неряха: разбрасывает по квартире все, в том числе рубашки, брюки, носки и даже свои любимые шлепки, и следить за ним не успевает. Подняла рубашку и решила бросить в корзину, чтобы потом постирать. Привычно сунула пальцы в карман, чтобы проверить, нет ли там денег или каких-то документов. Однажды, не просмотрев, выстирала паспорт. После этого следит строго. Жена вытащила бумагу, развернула и прочитала. Это было как раз то самое письмо, что сейчас лежит перед заместителем главного редактора. Вечером жена устроила мужу допрос с пристрастием. И муж? Признался, как на духу. Более того, назвал героиню курортного романа, ее адрес и домашний телефон.

Клавдия Сергеевна, придя в бешенство, тут же позвонила сопернице и та, ничуть не смущаясь (оказалась разведенкой), подтвердила, что была в Ялте вместе с ее мужем и там двадцать дней прожили душа в душу, что даже он, то есть ее любовник, выказывал намерение развестись с Клавдией Сергеевной и жениться на ней.

Теперь Клавдия Сергеевна жаждет мести. На работу соперницы написала соответствующее письмо, попросив открыть персональное дело распутной разлучницы. А в отношении мужа она требует написать статью в газете, чтобы народ знал, насколько гадок ее муж. Правда, разводиться с ним не желает.

Удалов спросил:

- Как жить будете, если газета выступит?

- Нормально будем жить. Получит встряску и угомонится, кобелина. А мне только это и надо.