Тютелька на тютельку

Арсений Ильич был счастлив осознанием своей целостности и нравственной чистоты, осторожно неся чашу личного счастья по тропинкам размеренной жизни. Работал в частной фирме уважаемым бухгалтером, где его ценили в довольно хорошие деньги. На службу Сеня всегда являлся вовремя и с радостью, ибо работу считал любимым делом.
Семьи не имел, хотя когда-то был женат. К религиозным изысканиям относился скептически, как утвердившийся в своих познаниях атеист: "К распятию, предательству не имею никакого отношения. Меня там не было".

В это утро всё было как всегда. Припарковался на привычное место, зашёл, улыбаясь, в офис, сел за стол, включил компьютер, проверил почту. Хорошо. Полный ажур.  Заглянул в "шухлядку" стола. Там пряталась давняя подружка - сингапурская дива на голограммной открытке. То откроет глазки, то закроет, чуть головой повернёшь - она подмигивает. Чудо, как весело. Сеня открыл папку договоров с коммунальщиками:

- Тэк-с... Тютелька на тютельку... тютелька на тютельку... - замер, почесал затылок, - Тьфу ты, прицепилось. С водоканалом всё есть, в горгаз надо бы... тютелька на тю.., - Сеня глотнул воды. Что за раздражительность? Продолжил,  - с Янтарьэнерго надо продлить... Вывоз мусора, пересчитать... тютелька на тютельку. А какой у нас вообще, на хрен, мусор, две корзинки и те сами в кеске носим! Ой, что это я?
Сеня выскочил в туалет, умылся холодной водой, задумался. Хлестанул себе по щеке. Пописал, в первый раз в жизни забыв поднять сиденье унитаза и, конечно же, написал мимо.

- Чёрт возьми! - взял тряпку, наклонился вытереть толчок, очки соскользнули с его длинного носа и упали в унитазово жерло. - Чёрт?! -  Закатал рукав, принялся шарить в дырке, - Тютелька на тютельку... Тютелька! - Сеня тщательно вымыл окуляры, надел на вспотевший нос и вышел победителем из туалета.

- Арсений Ильич, зайдите ко мне, - выглянул из кабинета директор Палыч, - Матри сюда, вот это мы проводим, - стопка договоров легла вправо, - а вот это, естесснно, нет. Усёк? - другая стопочка пошла налево, - И ещё. С этой минималкой надо что-то думать, иначе в трубу вылетим!

- А х.. ой, а что думать? Всех на полставки и на х.. ой! - Сеня залепил рот дрожащей ладонью.

- Я понял. Что-то ты неважно выглядишь, Ильич. Может отдохнуть пора? Давай-ка с понедельника в отпуск, Элечка тебя заменит. Развеешься, съездишь куда нибудь, - Палыч причмокнул губами и закатил глаза. Сене почему-то очень захотелось плюнуть ему в лицо.

- О'кей, босс. С понедельника в отпуск. Но сначала заплатишь за прошлый квартал, по офису своей бабы. Ой!..- в глазах потемнело.

- Ты это, матри у меня. В следущем месяце заплачу. Говоришь много, а вот с чего бы? Свободен.


- Сенечка Ильич, кто написал "Красную розу"? Последний вопрос в кроссворде остался, - промурлыкала Элечка из тесного декольте, когда тот проходил к своему рабочему месту.

- Фаустовский. Я с понедельника в отпуске. Проср@шь бухгалтерию - в голову трахну  - Палыч не спасёт. - его состояние было предобморочным, - Тю-тель-ка! - он ущипнул Элечку за самый зад, хохотнул, и пошёл на выход...

Сел в машину. Куда? В мозгах непривычная каша. Было стыдно и страшно. Мир расползался по швам. Надо срочно ехать к Никифору в психбольницу. Одноклассник и нечастый гость значился единственным приятелем.

- Нда... В принципе, всё понятно. Ты, друг, переутомился. Как у тебя с половой жизнью? Регулярно четыре раза в месяц? Ну, не так плохо. А сон прерывистый? Сновидения присутствуют?
Никифор хитро щурил глаз, чуть наклонив голову, что выдавало в нём истинного психиатра:
- Давай-ка тесты пройдем.
Последовали несуразные вопросы: хотел ли когда-нибудь Сеня переспать с матерью или с её пуделем, видел ли хоть раз, как родители занимаются сексом, мечтал ли стать человеком пауком, слышит ли какие нибудь голоса... на что Сеня отвечал однозначно отрицательно.

- Хорошо. Вот тебе лист бумаги. Нарисуй мне... ммм.. свою любимую игрушку в детстве, не задумываясь! - Никифор откинулся в кресле, сложил ручки на груди и замер в ожидании.

Сеня принялся выводить танк. Вот корпус, башня, гусеницы, лючок с антенкой... Дело дошло до главного - дуло. И вдруг рука Сени резко, будто выскочив из под контроля, нарисовала размашисто и дерзко огромный до неприличия пенис.

- О, чёрт! - Сеня швырнул ручку. - Хватит, Никифор, видишь, какая ерунда творится. Дай какое-нибудь успокоительное и я поеду. Высплюсь - всё пройдёт.

- Ну-ну. Вот пилюли: на ночь по одной, семь дней. Потом приедешь. Понял?


Ильич завёл машину. Всунул любимый диск в магнитафон. Прокофьев. Увертюра из симфонической сказки "Петя и волк". Какая прелесть!
- На-ни-на-на бу-бум, на-ни-на-на, тю-тель-ка-а на тю... - Сеня уверенно крутил руль, направляясь к супермаркету - дико хотелось есть. Пробежав по прилавкам, схватил банку шпрот, буханку хлеба, и съел три пирожных. Сначала хотел признаться в содеянном на кассе, но потом почему-то забыл. Или просто не захотел. Сеня так и не понял.

Дома, не раздеваясь, прошёл на кухню, открыл консерву, на секунду задумавшись, изрек короткое "во!" и метнулся к барчику. Вытащил пузырь водки, налил стакан до верху, выпил и выдохнул: "хэ!". Закусил шпротиной, опять открыл барчик, чтоб вернуть бутылку на место, и тут увидел сидящего на полке чёрта.

- Здорова, Ильич! Чего это ты в одно лицо выпиваешь? А я? А мне? - чёрт надел на пятачок сенины солнцезащитные очки, и сунул в зубки дорогущую сигару.

- Мужчина, а вы тут по какому праву? - не растерялся Сева, - Я могу и милицию позвать, желаете?

- А что ты им предъявишь? Чёрта в собственном серванте? Глупости. Давай лучше выпьем.

Сеня резко захлопнул дверцу и повернул ключ. Достал пилюли и съел две. Затем, узрев зажатую в руке бутыль, хлебнул из горла с десяток бульков. Решил ещё раз заглянуть в барчик - ведь не может быть, явно привиделось - подкрался на цыпочках, нагнулся и... огрёб смачный пендуль. Обернувшись, увидел высокого голенастого чёрта. Тот радостно улыбался.
- Да что вам надо?! Изыдте!!! - Арсений сорвался на визг. Рванул на балкон, - Люди, люди!
Рот беззвучно хватал воздух, а в мозгах опять звенела "тютелька". Кинувшись в груду балконного хлама, изыскал банку красной краски и кисть - Сейчас я вам всем устрою! - выскочил на улицу, прыгнул в машину и почему-то поехал в офис.


Смеркалось. В офисе никого уже не было, на окнах чернели рольставни. Сеня натянул кепку на самые глаза, и, зачем-то прихрамывая на правую ногу, подкрался к окнам конторы. Щедро макая кисть в банку, он вывел на ставнях страстно и вдохновенно: "Паскудники и *ляди!" Побросал улики в кусты и сиганул в "пыжик". Выезжая задом с парковки разбил фары какому-то "роверу". " Понапокупают металлолому" - зло подумал вредитель и выжал газ.


У станции переливания крови скучали гаишники. Сеня взял себя в руки. Включил погромче Прокофьева, сбавил скорость до двадцати км в час и пристегнулся. На-ни-на-а бу-бум... Позади волочился сорванный бампер, но увертюра заглушала посторонние звуки. Гаишники что-то заподозрили, и поманили жезлом к обочине.

- Ага, конечно! Я не нарушаю! - Сеня притормозил и визгливо поинтересовался, высунув в окно вымазанное красной краской возмущённое лицо: - В чём дело, товарищи?

- Выйдите из машины и предъявите документы, - служивые приняли стойку добермана.

Сеня вышел, но не прошло и доли секунды, как он уже бежал по проспекту, высоко задирая коленки. Позади слышались крики и топот гаишников. А чуть впереди Сева вдруг увидел того самого голенастого - гад бежал в его новых белых кроссовках.

"Вот скотина рогатая, я даже ни разу их не надевал, на тренинг берег, по релакс...ссаци-ы!" - тут беглец сделал смелое полу-сальто через забор, и скатился по откосу к тоннелю. В руке он сжимал ключи от машины, права и регистрационное. "Хрен вам" - вырыл по собачьи ямку и закопал все ценности.
Путь был долгим. "Тютелька и тютелька" прекрасно сочеталась с любимой увертюрой. Остаток пути бежал трусцой, спотыкаясь и поскальзываясь.

На той стороне откоса, куда продвигался беглец, сидела курящая анашу молодёжь. Когда Сеня вынырнул на белый свет, растаманы оцепенели. Сеня, захлёбываясь одышкой, втиснулся меж их костлявых задов:

- А ну, шкет, двигайся! - отклеил от губы торчка папиросину и шумно затянулся.

Через полчаса подростки выползли наверх. Сеня решил идти с ними. Проспект Гвардейцев освещался хорошо, Сеня шёл на полусогнутых, чтоб не выделяться из кучки малолеток своим недетским ростом. Чуть в стороне также на полусогнутых кривлялся чёрт в новых кроссовках. "Мерзавец!".

Заслышался вой сирены и нервы сдали. Арсений снова бежал, естественно не один. Чертяка назойливо глумился - то отставал, то резко перегонял, а то и вовсе бежал рядом, корча Сене мерзкие рожицы. На перекрёстке у старой кирхи рогатый чуть поотстал, разогнался и накатил ещё один смачный пендуль, приговаривая:

- До скорого, Ильич!

Кирху реставрировали, и восточная её сторона была в строительных лесах. Не разбирая дороги, через канавы и строительный мусор Сеня проскакал к мосткам и стал стремительно взбираться:

- Тютелька на тютельку, тютелька на тютельку...

Леса стонали под ногами, ошалевший и задыхающийся, он забрался на самую высокую башенку, сел верхом на холодный бронзовый крест, взглянув вниз, ужаснулся. Стало страшно до невыносимости. Сеня взвыл:

- Тю..аааа....уууу...

Сторож, услышав нечеловеческий вой, вышел из вагончика с конкретным желанием - пальнуть по "этой драной кошке", что залезла на самую верхотуру. И пальнул.

Арсений Ильич почувствовал, как нечто неприятное вонзилось в грудь. "В тютельку, но подло" - успел подумать он, и разжал руки. Полёт был стремительным, но в последнем кувырке он успел заметить белые кроссовки на своих ногах...

2011