ВАГАБОНД (Орфоэпическая загадка)

Из цикла "Записки пожившего" Записка вторая.


ВАГАБОНД
(Орфоэпическая загадка)


  Вагабонд - слово нерусское. И я никогда в жизни не узнал бы его истинного значения, если бы не было бы (О какие "б'ыки" полезли!)... Однако всё по порядку.
  Его я встретил недавно в галерее одной. Нос к носу столкнулся - аж остолбенел. Не поверил. Пригляделся (я ж помню все его трещинки) - точно, он. Анатолий, покойничек. Лет семь назад помер (Царствие ему небесное!). Или восемь? Я почему так точно определяю: супруга его, Рая, его на пять лет пережила, а сама она три года как отошла в мир иной. Или два? Ну неважно.
  Дело в том, что Анатолий этот не то чтобы мой друг или там знакомый... Проще говоря, сосед по даче. Ох и трудяга он был человек! С утра чуть свет - за грибами (Я-то пока встану, пока отзавтракаю, выхожу, смотрю - а он с полной кошёлкой белых уж обратно топает. Одних, значит, груздей и свинух мне оставил - спасибочки большое!), а после обеда - на грядки. Примут они с Раей позицию номер два, и давай чего-то там шуршать-шебуршать для урожая, и так цельный день, цельный день... Вот такой был человек. И что важно - незлобивый. Участок свой я когда взял (мне по очереди от организации шесть соток выделили; недалеко от Москвы - во Владимирской области), то соседом моим с одной стороны оказался отставник Вася, вечно жалующийся на то, что дети ему строиться не помогают (давненько его тоже не видел; говорят загулял, подругу завёл, выставил дом на продажу, а никто не покупает, и теперь там всё заросло, через окна берёзы полезли, а под низом гадюки завелись - во напасть-то!), а по другую сторону - Артур. А между моей и артуриной землёй пустота образовалась, то есть участок неосвоенный. Артур, как человек с деньгами, когда строился - а строился он с размахом: землю экскаватором вынимал, котлован получившийся, чтоб бетоном залить, машину специальную подогнал, в которой бетон непрерывно крутится; то есть повторяю, Артур, когда строился, немного землицы от того участка себе прихватил и забором огородился. Ну и я тоже, признаюсь, немного прихватил - метра два вширь, не более, а границу, за неимением на тот момент забора, водоотводом обозначил. Земли наши болотистые, торфяные, чуть копнёшь - тут тебе и глина белая и вода серая. Намаялся я в своё время с этим водоотводом - кто бы знал! И фундамент ленточный из-за глины этой проклятой всего на метр и положил: думал, ладно, дом выдержит, ан нет - трещина  по весне через две стены пошла, и пришлось мне с Васей и зятем ( всё ж не за бесплатно!) дом свой кирпичный железным каркасом стягивать. Говорил ведь жене: "Давай хозблоком одним обойдёмся, а она: "Нет! Нет!" Да не об том сейчас речь. Так вот, года через...- не помню точно, но сколько-то лет прошло, - объявились на тот самый пустой узкий как пенал участок хозяева  - Анатолий с Раей. Перемеривать они ничего не перемеривали, поставили щитовой домик на краю, а остальную землю под грядки пустили. Артур их на второй год даже на шашлыки зазвал - уважаю вас, дескать, за широкую душу. Так мы с Анатолием и познакомились.
  А грибник-то он был знатный - обходил все леса в округе... Да не об том речь. Надо сказать, что рядом с нашим товариществом, в болоте, где камыш рос и лягушки квакали, получили участки артисты. Я уж к ним попривык. Иду, к примеру, а навстречу мне "Собака на сене" топает, а в другой раз мы с "Дуэньей" на одной тропке разминулись. Я и виду не подавал, что узнал - денег-то они мне за узнавание всё равно бы не дали, так зачем же дамочек попусту смущать? Вообще-то, мы, простые люди, живущие принуждённо и нелегко, в те годы к артистом с пиететом каким-то относились, однако и презирали их немного за богемность ихнего существования. Байки по участкам об них разные ходили, бабы особенно в этом деле упражнялись: ведь всё с такими подробностями об чужих жизнях порасскажут, будто сами в щёлку глядели, а то и свечку держали! Это потом мы поняли, что артисты на самом деле народ дюже наивный, если не глупый. Помню, зятёк мой покойный в девяносто третьем артистке одной так уши заболтал, что она все средства свои, на рекламе порошка заработанные, на листик их таймшеровский враз так и выложила. Жалел потом зятёк, правда, что деньги те не впрок пошли - акций обманных на них закупил, в очереди ещё стоял, эх... но это уже другая история.

  Так об чём, бишь, я? Ага... Сидим мы как-то с Анатолием на берегу болотца нашего, выпиваем, рыбачим то есть, и такую примерно историю он мне поведал.
  "Возвращаюсь я, - говорит, - с малинника с полным бидоном, иду мимо артистических дач, гляжу - увязался за мной... не знаю как и сказать: не мужик и не парень, а какой-то петух. На шее - бабий платок болтается, походочка странноватая, и волосы длинные по ветру так и играют. Рулит он, значит, за мной и глядит в голову, не отрываясь, будто дыру там глазищами протереть хочет. Я налево - он налево, я направо - он направо. Ладно. Остановился, спрашиваю: "Чего ты, дерьмо (так прямо и сказал), за мною шастаешь, я разве чего тебе должен?" А он так вежливо мне: "Что вы, что вы! Я совсем не то, что вы сказали - я художник, и очень известный! А выбрал я вас потому только, что лицо ваше сильно выразительное - всё морщинами изрыто. Да разными - и вкривь, и вкось, и продольными и поперечными; особенно удались птичьи лапки у глаз и те две печально-страдательные, что от крыльев носа до уголков рта спускаются. А глубокие какие! Прям не морщины, а трещины! Красота! Умоляю - будьте моей моделью!"  Долго он меня упрашивал, деньги сулил. Вот теперь думаю поехать позировать ему."
  Порыбачили мы с ним ещё малость - по два стопарика - и я ему посоветовал, чтоб он у художника получше разузнал, кого он с него писать собирается. Может, разврат какой или в голом виде выставить хочет.
  "Так ты, - объясняю, - на это не соглашайся, не роняй престиж!"
  "Да, - говорит, - не подумал. Но обязательно спрошу. Прям условие поставлю - чтоб без разврата!"
  Допили мы после бутылочку, а там и развезло нас без закуски. Опять-таки закапало, да и жёны дома разругались. Особенно моя - скучно ей одной в дождь поливать в теплице помидоры и выбирать из них созревшие - зелёные, величиной с грецкий орех, которые она выкладывает на подоконнике в хозблоке, чтобы они на солнышке дозревали сами собой краснея, однако они не краснеют, а только кукожатся, высыхая до несъедобности и, потому, уходят в компост. В общем, забыл я о том разговоре и только в другое лето вспомнил.
  "Как, - спрашиваю, - Толь, нарисовал тебя тот портретист?"
  "Нарисовал", - отвечает.
  "И кого ж он с тебя рисовал?"
  "Вагабонда."
  "Это что за зверь такой?"
  "Сам толком не знаю. Однако поинтересовался: "Не с варяжских ли мест сей вагабонд будет?" - а он хохотнул и говорит: "Да, пожалуй, что-то варяжское здесь слышится." А потом прибавил: "Не волнуйтесь ни о чём, Анатолий Петрович, тут разврата нет - я сам его не терплю." Посадил он меня на стул, шляпу несусветную на голову натянул и пальто старого кроя с заячьим воротником, рваное и молью выеденное мне кинул - на, надевай, мол. В таком виде и нарисовал."
  "Хорошо хоть получилось?"
  "Да кто его знает. Вроде ничего. Он ведь меня не для меня, он меня для выставки рисовал. Но самому ему понравилось. Ходил всё вокруг, чмокал и приговаривал: "Вот он - настоящий вагабонд! Вот она - правда жизни!"
  Теперь о том, к чему я речь веду...
  В День музеев решили мы с супругой по выставкам на халяву прошвырнуться, чтоб вечером подсчитать, сколько мы на том мероприятии сэкономили. Конечно, после пятой выставки ноги гудят и голова кругом, но не поленились - напоследок в галерею заскочили, где билеты бесплатные выдают; я, ещё помню, лишний взял - как презент, на память - но у меня его билетёрши отняли. Поднимаемся мы на второй этаж, подходим к первой картине в богатой раме и видим там его - Анатолия-покойничка. Один в один как он мне рассказывал - в шляпе несусветной и в пальто помоечном. Борода, правда, пририсована. А в углу - козявка из жёлтой краски висит - это портретист вроде как продранное место обозначил. Смотрю ниже - на табличку с названием. Точно как он и рассказывал, латиницей (я ж по латинице читать умею)  Vagabond написано. А ниже по-русски - Бомж. И завидно мне стало, что не меня, а соседа портретист, так сказать, в Вечность отправил - у меня ведь тоже, поди, на физиономии варяжские трещинки имеются...



М., 2004, 2005.


© Copyright: Елисеев Юрий Юрьевич, 2010