... Когда-то он был преданным своему императору воином, неутомимо он ездил воевать за честь своей страны, не раз его рука отказывалась держать меч самурая, но он продолжал сражаться, преодолевая страх и стыд...
Теперь это были словно опадающие листья, по которым шелестели капельки дождя, так щемяще напоминавшие ему цокот верного коня, лязг мечей в битве, ветер, капризно витающий над боем, холодный и вольный, играющийся каплями и в мгновение ока превращающий их в снежинки...
Роем кружились они, напоминая мотыльков из волшебной страны, розовые, как лепестки сакуры, в лучах заката, над белой землей, нашептывая тишину; он не хотел покидать это, казалось, в особую минуту чувствовалось им, что больше никогда не увидеть ему такой красоты, и вспоминания, одно за другим, тревожно, как маленькие трепыхающиеся птички, просились к нему в сердце в этих перышках снега, пока не поздно...
"Защищай своего хранителя! - из глубин прошлого доносится наставление учителя, - Он дарит тебе землю, смысл битв!". И, как тихий ручей, лились предания и описания родной земли, пышных лесов и садов, вулканов, белого тумана над ручьем, вырезанного из камня фигурки божества, старых замков, возвышающихся к облакам...
"Все это император доверяет тебе! Храни покой жителей этих мест, цени каждую травинку, и она вберет в тебя твое имя, художники напишут картину и стихи о твоих подвигах" - заключил учитель, отправляя его на войну...
Их было так много, одинаковых, жестоких, каждое их мгновение ложилось раной, голодом, бессонными ночами и холодом, необычным, резким, пришедшим, казалось, из сказочных стран; и грозящей заточить те земли в одну ледяную пагоду; отряд самураев отправили на поиски того злого колдуна, что позавидовал цветущим розовым крыльям их весны...
По дороге много было спето песен, и грусть не пропадала все же, он впервые почувствовал, что не так уж и благороден и велик император, раз отправляет самых сильных и верных воинов на смерть; пробовал потом говорить себе, что это отчаяние и все, как прежде, справедливо и стоит лишь сделать еще шаг...
Но, шаг за шагом, уставали кони, провизия заканчивалась, мечи приходили в негодность, как же, ведь нет их крепче в мире! "Что за рок веет над нами?" - думал он, отправившись на поиски отбившегося во вьюге товарища, остальные ждали неподалеку, поторапливая (сгущавшиеся морозные тучи не предвещали ничего хорошего).
Долго он искал, пробираясь через обледенелые ветки и рискуя утонуть, провалившись под лед; пропавшего все нет... Наконец, он наткнулся на обломленные ветки, на которых застыл ручеек крови и пропасть, все понял. Не хотел, сдавливало грудь от того, что надо принять это, но осознал. Медленно, не видя под собою дороги, вернулся к товарищам, и сказал всего лишь: "Возвращайтесь, мы умираем впустую!".
Так его бросили, посчитав, что он трус и предатель императора, соскучившийся по уюту; отказывающийся выполнять приказ; а он шел дальше, только по другому пути, все еще надеясь, что это была просто ловушка наемников их государя, периодически убивающая самых талантливых самураев, чтобы те не смогли возгордиться и затеять бунт; скакал он во весь опор, стремясь догнать, спросить время и закат, отчего все так?
Многие сражения он мечтал о том, как вернется к старенькому учителю, заменившему ему отца (он был младенчества сиротой), в низенький бедный дом, будет боевым мечом вырезать воздушных змеев, кораблики и игрушечные мечи для детей родной деревни, забудет все ужасы войны, обретет счастье с девушкой, что ждет его лунный и долгими ночами...
Так же, он уверен, и мечтал его погибший товарищ - о простой жизни, где все таланты воина он взращивал не для почета, не для денег и милости императора, а чтобы прокорми и защитить свою жизнь, родину, любовь, своих детей; и ведь был одним из лучших, а был убит; "Ты несправедлив! Мне говорили, что ты даришь все мне и за это я должен тебе служить... На самом деле ты все стремишься себе забрать, а мою преданность воспринимаешь игрушкой!" - самоотверженно смело думал про императора он, что еще был жив и спешил остановить убийцу товарища, пока отряд не исчез от его руки...
Конь едва ступал по снегу, капли дождя, замерзая, кололи его глаза, выглядывающие из доспехов, но лошадь продолжала бежать, словно чувствуя необходимость для своего хозяина догнать, победить; с востока двигалась новая буря, ветер становился все сильнее, все пронзительнее; он... не заметил, как произошел этот миг - нечто внезапно сделало ветер тише, снег - белее и теплее.
"Я подвел тебя, моя маленькая... Прости..." - в памяти всплыл образ любимой, ощутилась сильная тоска по ней; по тихой луне над стареньким домом, учителю, одиночество, холод, но... Не пустота - рядом, живым крохотным существом смотрела на него синева, слезами ее падали снежинки, розовыми крыльями тихо-тихо укрывала она его (он замерзал, упав без сил в снег); была зеленая бабочка - это травинка, с усилием он приподнял ее, ту, что гнул снег в свои равнодушные покровы, стал щупать меч, чтобы совершить самоубийство; он не мог простить себе, что еще жив, как его отряд наверняка, один за другим погибает в бесплодных поисках злого колдуна, что навек забрал их весну...
"Колдун, твое имя - мороз,
забирай мое имя и, если можно,
лишь шепни ветром его любимой"
Написав это на клочке холста, он с усилием еще раз посмотрел вокруг - трогательная, улетающая тихая красота была в этом невидимом убийце, в чем-то желаннее и прекраснее были его снежно-розовые, внимательные глаза, суровые ледяные брови и сжатые в раздумье уста холода золотых пагод дворца императора, душистых и расписных его вееров и выточенных ваз... Травинка, закат, кружащийся белоснежным холодным сумеречным бликом - это подкрепило его стихи, храня украдкой его опущенный взгляд, прячущий слезу (зарисовав соком и снегом капельками крови, он отпустил бумажку в сторону дома, теперь он один, попытавшись спасти вспоминания, веря, что император не заберет их)...
Миг... И он закрыл глаза, снег жадно стал играть с его ресницами, как бы говоря: "Покоряйся, я твой новый император"; и мстя за то, что он один отгадал причину бед своей страны и обратился к нему так же смело, как и к прежним иллюзиям; он стал закрывать ледяными цепями его тело, как бы устрашая и злостно щекоча уставшие руки, опустившиеся на снег (но в одной руке все еще был меч, другая прижата к груди - на ней маленький оберег, что подарила любимая девушка, когда он отправлялся на войну...
Она так и не закончилась для самурая, для его самого, и теперь он витает в облаках; вдали от дворца, охраняя сон любимой, усыпая ее незаметно с высоты лепестками и сильным хвостом ударяя по снежинкам, от этого они переливаются в луне, тихие, сверкающие...
Он летит к родному дому, но отныне не может опуститься на снег - капли дождя и ветер гонять его прочь, в небо; он опустил голову, и три снежинки в форме лепестков упали на землю, сверкнувшие, распустившиеся розовыми крыльями; одно обнимало его спящую девушку, другое - дремлющего учителя, третье переливающим змеем витало над домом; ветер пробовал пробиться, сломить их; но крепко стоят они, осыпаясь лепестками, не пускают снежинки к ним...
И он, теперь Юноша-Дракон, с грустью, тихо поцеловал любимую, поклонился учителю, облетел дом еще раз и, цокая по облакам копытами, полетел прочь, в небо, вперед во вьюгу, не боясь снега, отвергая его подлый блеск на своей груди и бровях, также чествующий и подкупавший бы, как монеты императора товарищей, погибших из-за них; метая его, без устали, смело, непокорно, острой, как меч самурая, шерстью, прожигая ослепительной розовой звездой на белоснежном лбу, укалывая изогнутыми ледяными рогами, ударяя каплями дождя, кружась в них, разрывая призрачно-былыми, сияющими листьями, что летали рядом с его могучей длинной, парящей в закате, лунно-сияющей, полупрозрачной, белой фигурой; надо успеть спасти хрупкое солнце рассвета их весны...
