Т Р Е К
(рассказ)
- 1 -
Световое табло "fasten belts" погасло; и в салоне впереди сразу кто-то уверенно откашлялся. А в хвосте за шторками, как будто передвинули тяжелый шкаф; и что-то задребезжало; и что-то упало... Самолет набрал высоту. Андрей щелкнул застежкой и отбросил ремни, которые тут же, будто змеи утащились в норы. "Потом нащупывать, выдергивать их из-под себя, как из-под земли" - кисло усмехнулся и достал из накладного кармана брюк "милитари" небольшую книжку. Откинул кресло, дожимая спиной до упора. Но почувствовал двоеточие коленей, предупреждающий знак, что мешает, доставляет неудобства. Поелозился по спинке и, опустив плечи, обмяк в кресле. Хотелось стянуть туфли. Рядом никого. Салон полупустой. Но все-таки не один - качнулся назад - и опять уткнулся в приговор коленей. Вздохнул, выпрямился, положил книжку на кресло рядом, пропустил три пальца под резинку, стягивающую хвостик белесых волос, и, разжав ладонь, высвободил их. Мотнул головой - волосы приятно пощекотали шею и рассыпались по плечам. Мотнул еще. Собрал волосы в кулак, натащил на них резинку, оттянул ее, перекрутил разок, просунул хвостик. И хлопнул резинкой. Взял книжку, все же сбросил туфли, отвалился на кресло. "Ну и что же там дальше, невероятно всё это... Постояльцы "зоны смерти"?!" - с жаром раскрыл, отыскал страницы и с чувством провел по ним ладонью, да так, что хрустнули косточки у этих, так берущих, историй.
" Ник протер, покрытое пухом снега, стекло циферблата - стрелки часов показывали 3.30. Видимость была превосходной. Редкие лиловые тучки с огненной каймой держались чуть в стороне. Лунный свет заливал всё вокруг. Полная луна висела совсем рядом. " Чего глядишь, - ударишься о неё" - неуверенно поднял голову Ник. " И не удивительно, - сверил он по альтиметру высоту - уже за 7000 метров". Снег светился. Тьма искала спасения, уползая в расщелины; роилась, клубилась в пропастях, выглядывая глубоко оттуда из-под своих косматых бровей. На ближних скалах в трещинах блестел зеленоватый лед, застывший водопад. " И если воткнуть в него альпеншток и резко провести вниз - полетят брызги!" - мелькнула у Ника шальная мысль. Но он тут же её отбросил: " Не расслабляться, не расслабляться. Высота нешуточная". В разреженном воздухе на всем лежит отпечаток сверхреальности. Кажется и материя - дышит. Почти живая. С ней можно даже, по забывчивости, и заговорить. "Концентрация на шаге, только на шаге, - и ничего постороннего. Всё лишнее - в сторону. Высота нешуточная" - с ритмом шагов вбивал в себя Ник, поднимаясь из четвертого лагеря в пятый; держась за веревку, на сто пятьдесят футов закрепленную на маршруте. Но не прошло и получаса с начала подъёма из лагеря, как он вдруг почувствовал... "за ним кто-то идет". " Не поддаваться, не поддаваться на эти провокации ума и шатания нервной системы, ничего лишнего" - одернул себя, остановился, ступнями выдолбил место на крутом склоне, раздирая "кошками" лед. Но к его затылку будто приложили руку. По телу разлилось тепло. Но с холодящими душу мурашками. Нику стало не по себе. Он съежился, втянул шею в плечи, слегка покрутил головой и - резко обернулся. Позади, футах в ста, держась за ту же веревку, по колени в снегу стояла темная фигура. Ник замер. " Не обманулся, обычно предчувствие - лжет, а здесь - в точку. Как знал!". Но что это, или кто?" - крепче сжал веревку Ник и еще раз-другой вонзил "кошки" в лед. "Двинулась!.. Двинулся!" - Ник инстинктивно дернулся навстречу. "Нет! - показалось, стоит, как вкопанный!" - подался Ник назад. " А может кто-то из команды старается его догнать?" - ухватился за спасительную мысль, как за веревку на отвесном склоне. Стал всматриваться: руки, ноги, человек; да, похоже - человек; каска, каска с фонариком, фонарик светит. " Нет! - это не фонарик, а звезда, одинокая звездочка в небе". Ник крикнул: " Э-э-э-эй!" - и махнул рукой. Тишина. Вслушался в тишину. Тишина. Глубокая и бесконечная, что будто слышно как снежинки планируют на комбинезон. Ник повернулся, пристегнул карабин к веревке, и медленно полез дальше. Через несколько минут остановился. Повернулся. Темный человек держал дистанцию, не отпустил, увязался следом. Стоял в точности, как и раньше, как в остановившемся кадре. " Ну ладно, ладно посмотрим, что будет дальше" - отвернулся Ник и продолжил набирать высоту. Дойдя до громадного камня, вросшего в склон, он опять бросил взгляд назад. Темный преследователь сохранял статус-кво. "Приклеился!" - зажмурился на секунду Ник, и нервно покачал головой. Всё это выглядело очень странным: как будто Ник тащил за собой этого темного. Передвигал его вместе с собой. Он идет - тот идет. Он стоит - тот стоит. Впрочем, в следующий раз показалось, что "этот" стал ближе... Но когда в очередной раз Ник выдохнул в обжигающий горло воздух с отчаянием: "Ну! Что, что там?!" - и развернулся - никого не было. Весь склон просматривался хорошо. Серебристая простыня снега, застелившая весь кулуар до лагеря внизу, разделенная наполовину веревкой, была как на ладони. Ник ощутил блаженную пустоту внутри себя, будто с души свалился камень. Он дернул за веревку. Снежная пыль взметнулась, и нырнула в тишину. Темный человек исчез. Словно растворился в лунном свете.
Дойдя к шести утра до палатки, Ник первым делом связался по рации с четвертым лагерем. На его пространные расспросы ему сообщили, что ни одна живая душа, кроме него, этой ночью и утром не выходила к пятому лагерю. А значит, человек, которого видел Ник, не был из их команды. И что тогда остается, других же команд здесь попросту не было?..
Вот что по этому поводу говорит Крис, руководитель британской экспедиции: " Ник находился не так уж высоко, чтобы стать жертвой галлюцинации. У него была хорошая высотная акклиматизация. Кроме того, он отличается аналитическим умом математика.
Я полагаю, что произошел интересный психический феномен: перемещение во времени. Он вдруг стал способен видеть события, произошедшие здесь двумя годами ранее. Тогда шерпа Джанбо работал вместе с Ником, а год спустя на этом же склоне шерпа погиб в лавине, когда поднимался с японскими альпинистами".
Но у самого Ника на сей счет несколько иное мнение: если на то уж пошло, отчего бы не предположить, что дух погибшего в лавине шерпы хотел по старой памяти о чем-то попросить или даже предупредить его».
" Чай, кофе, сок?" - миловидная стюардесса подкатила свою волшебную, опускающую на землю тележку к креслу Андрея и, сделав ямочки на щеках, в ожидании улыбнулась. " Что?" - нахмурился Андрей, и поднял на неё отвлеченный взгляд. "Чай, кофе, сок?" - повторила стюардесса, и, развернув тележку углом к Андрею, капризно надула верхнюю губку. " Да, да, конечно кофе; только черный - если можно?" - спохватился Андрей и отложил книжку в сторону. " Почему же нельзя?" - стюардесса слегка втянула щеки, придав лицу строгости, и, сняв верхний позвонок чашки с длинного столбика чашек, надетых друг на друга, пустила в неё из блестящего кофейника дымящуюся струю и подала. Андрея поблагодарил кивком и, вдохнув кофейный аромат, сделал глоток. Он всё еще находился там, на ледяных безжизненных склонах Эвереста, и вместе с Ником пристально всматривался в преследователя, ломая голову в надежде высветить суть происходящего. " Что это? Откуда? И почему?". Пролить хотя бы крупицу света в потемки души, если таковая имелась у этого субъекта, явившегося ниоткуда и сгинувшего в никуда. Сделав ещё глоток, поставил пластиковую чашку на выдвинутый столик и уткнулся лбом в стекло иллюминатора. За бортом проплывала ночь. Зарницы сигнальных огней срывались с крыла самолета. Но земля была тиха, тиха и задумчива. Ночной океан, и крохотные проблески жизни на самом дне. Андрей ставил себя на место Ника, примерял на себя его шкуру: " как бы он, да что бы он?" - и это были не романтические грозовые облака диванного мечтателя; - нет! Он задумал пройти трек к базовому лагерю Эвереста! Один! И вот сейчас летит через Евразийский континент в самое сердце Гималаев. Ему предстоит подняться почти на пять с половиной километров. Миновать стометровые пасти трещин. Пройти узкими тропами по краю бездонных пропастей. Испытать жесточайшие ветра. Пережить кислородное голодание. В непальской путеводной карте этот маршрут заявлен, как "extreme trekking". Но большее волнение вызывала в нем мысль о той самой "зоне смерти", откуда и спускаются навстречу альпинистам эти загадочные тени. Это будоражило кровь, от этого перехватывало дыхание. Потусторонний холодок пробрался за воротник рубашки и скользнул по телу. Андрей невольно дернулся, втянул живот, поёжился. Недовольно глянул на панель с кондиционером над собой. " Но во всех этих случаях прослеживаются одни и те же детали; и пришельцы, вышедшие из небытия, все эти схожи, одна и та же пьеса, получается, - размышлял он - но с вариациями от разных авторов". Он бросил крутить сопло кондиционера, отвернул его в сторону, и потянулся за книжкой.
" Шерпа Пемба возвращался с вершины Эвереста после успешного восхождения. На высоте 8300 метров он решил задержаться на пару минут, чтобы согреться чаем. " Успею засветло спуститься к Южному седлу" - бросил шерпа мимолетный взгляд на солнце, похожее на прозрачную льдинку, уже скользящую вниз, и сбросил рюкзак на снег. Из-за недостатка кислорода здесь долго не может находиться ни одно живое существо и шерпа торопился. Внизу, в долине у него семья. Он хорошо заработал, прокладывая путь к вершине клиентам своей фирмы. Шерпа ходит быстро. Раза в три быстрее своих клиентов. У него, как говорят европейцы, и состав крови другой. Его предки пришли сюда с восточного Тибета, с провинции Кхам, триста лет назад. Но и в Тибете и здесь, в районе Кхумбу, почти вся их жизнь протекает высоко-высоко, над морем облаков; где в отдаленные деревни грузы приходят с караванами длинношерстных яков; где прячутся за камнями, карауля добычу, снежные леопарды; где парят в темно-темно синем небе коршуны и орлы. И он, Пемба, с молоком матери впитавший этот, как говорят европейцы, "тонкий воздух" высокогорья; он, кто лишь изредка использует на восьмитысячниках искусственный кислород, в пятый раз поднявшийся на вершину Эвереста, после десяти-пятнадцати шагов по этому мертвому снегу, даже он, шерпа Пемба, вынужден останавливаться, чтобы перевести дыхание. Он расстегнул рюкзак, вытащил термос, открутил крышку и сделал несколько согревающих глотков. Тепло растеклось по телу, дыхание стало не таким частым и рваным, а сердце уже не выпархивало из-за рта, как птица. Перед тем как продолжить спуск, Пемба еще раз глянул на солнце... Но так и остался стоять, не в силах сдвинуться. В лучах солнца, как в перьях распущенного павлином хвоста... Будто сошедшие с неба, на него надвигались темные силуэты! Пемба бросил термос в рюкзак, закрыл
