Глава 4. Хранители дольмена

К повороту подъехали уже затемно. Запасы еды закончились. Вода тоже на исходе. За поворотом свет фар отразился от ржавого, перекошенного на бок указателя с неразборчивым названием населённого пункта.
- Странно. На карте этого посёлка нет. – Сказал Восемнадцатый.
- Ничего странного. На новых картах не изображали поселения вековой давности. Люди здесь вымирают или покидают их. Как правило, в них доживают люди преклонного возраста. Потом эти поселения долго пустуют, пока их совсем не забудут. – Сказал я.
- Нужно остановиться и попробовать раздобыть немного провизии и воды в дорогу. – Сказал Девятнадцатый. – И как мы так просчитались с запасами? Вроде основательно подготовились, всего должно было хватить туда и обратно. И в посёлке у старушенции воды набрали.
- Ну, хватит причитать! – Рявкнул Двадцатый. – Просчитался ты. В следующий раз сам проверять буду.
Девятнадцатый промолчал и глянул на моё ухмыляющееся лицо.
- Чё ты лыбишься? – Не сдержался он.
Ответом ему стало моё ненавистное молчание.
Машина медленно двигалась вдоль узких не асфальтированных улочек. Тьма окутала посёлок. Старые, повалившиеся глиняные дома с камышовыми крышами выглядели обречёнными и покинутыми. Чуть дальше дорога асфальтирована, а вдоль неё стояли уже каменные дома. И среди них мы заметили старую деревянную церковь.
- Езжай к церкви. – Приказал Двадцатый.
Людей нет. Скорее всего, это центр посёлка. Церковь, несколько магазинов с вывесками «Продукты», «Промтовары» и длинное двухэтажное здание, по всей видимости, сельсовет или дом культуры. Это, пожалуй, самые примечательные строения в посёлке. Восемнадцатый остановил машину у церкви, и мы вышли в темноту. Разглядев погружённую в ночь церковь, я толкнул огромную деревянную дверь, живописно украшенную резными узорами талантливых мастеров. Дверь устрашающе заскрипела, а сквозняк, ворвавшийся внутрь, поднял с пола залежавшуюся пыль. Вспорхнули птицы под купол.
- Есть, кто живой? – Крикнул я.
Два луча от тактических фонариков скользнули по громадному залу, освещая лики икон вокруг алтаря и десятки подсвечников с потухшими свечами. Некоторые скамейки перевёрнуты.
- По-моему церковь заброшена. – Сделал вывод Восемнадцатый.
- Церковь может и заброшена. – Раздался басистый мужской голос со стороны, и мы резко направили весь свет и все стволы на голос. – Зато это единственное место, где осталось добро и душевный покой. Церковь всегда останется церковью.
Перед нами предстал мужчина в чёрной рясе с капюшоном.
- Зачем так подкрадываться? – Спросил Двадцатый и жестом приказал опустить оружие.
- Святой отец, нам бы воды и чуток еды в дорогу. Заблудились мы. – Сказал я.
- Заблудшие души. – Тихо сказал он. – Порочите церковь, а пить, есть, к ней приходите. С оружием в церковь пришли! – Крикнул священник. Он медленно направился к алтарю. Зажёг спичку и принялся зажигать свечи. От зажженных свечей в зале становилось всё светлее и светлее.
- Это необходимость, святой отец. Нам без оружия нельзя. Пойми нас правильно. – Попытался я оправдаться. – Воинам же не возбраняется.
- Не лги, сынок. Ты итак грешен. Какой ты воин?
- Так что на счёт воды и хлебушка? – Вмешался Девятнадцатый, не сводя глаз с лазерного целеуказателя на лбу незнакомца. – Я уж точно воин и мне сделать в тебе дырку, святой отец, раз плюнуть.
- Это точно. Ему не впервой убивать беззащитных. – С издёвкой сказал я. Девятнадцатый глянул на меня и, сгорая от злости, раздул ноздри.
- Да простит его господь. Я как раз собирался проводить вечернюю церемонию принятия пищи. Я приглашаю вас разделить эту трапезу со мной. Всё ж не так одиноко будет. И перестань целиться в меня, сын мой. – Добавил он, обращаясь к Девятнадцатому.
- Я не твой сын. – Вдруг нахмурился Девятнадцатый и, чего я уж точно не ожидал услышать, так это щелчок предохранителя его автомата.
- Ну, а я не отец тебе. – Ответил священник и обстановка накалилась.
- Всё. Хватит. – Громко скомандовал Двадцатый. – Успокоился! - Строго обратился он к Девятнадцатому и ладонью направил дуло его оружия в пол. – С ума сошёл?
Священник и мне показался немного странным. Но не срывать же злость на нём. По манере разговора и поведению на священника, конечно, не похож, больше похож на умалишённого, но выбор у нас не велик. Усталость и голод просто валили с ног, а тут приглашение на ужин. Я даже подумал остаться на ночь, если повезёт. По настроению моих спутников можно сказать то же самое, кроме Девятнадцатого. Этому без разницы. Мы же не чучела, что остались в машине и не можем без сна, воды и еды.
- Простите нашего друга, святой отец. Он устал в пути, долго не спал и голоден, как и все мы. – Сказал Двадцатый.
- Бог простит. Прошу за мной.
Священник взял подсвечник со свечёй и направился к лестнице, ведущей вниз. Мы пошли за ним.
- Куда ведёт эта лестница? – Спросил я.
- Раньше у меня был дом, семья. Теперь я живу в церковной библиотеке. Здесь безопасно.
- Вам угрожает опасность? – Поинтересовался Восемнадцатый.
Священник повернулся и приподняв подсвечник, засветил своё обросшее, морщинистое лицо и лицо Восемнадцатого.
- Нам всем угрожает опасность. – Сказал он и продолжил неторопливо спускаться вниз.
- Странный вы человек! – С подозрением высказал я.
- Ничего. Я не обижаюсь на вас. – Вдруг ответил он. – Меня по-разному называли.
- Не удивительно. – С ухмылкой сказал Двадцатый. – У меня от вас, святой отец, дрожь по спине. Как же так? От вас должно веять добром.
- С добром к добрым людям, а вы что-то скрываете. Значит, зло затаили.
- Да ты чё, святой отец? – С упрёком начал Девятнадцатый. – Мы ещё не знакомы, а ты нас уже в демоны записал. Не хорошо это.
Мы прошли за священником мимо тяжёлой дубовой двери и оказались в каменном зале церковных катакомб. Вдоль стен стояли многоярусные ниши с книгами, подпирающие потолок. Посредине прямоугольный мегалитический стол, накрытый сверху плоской каменной плитой. Длина стола около десяти метров. На плите настольная лампа, которая освещает весь зал. Я чуть не открыл рот от удивления.
- Что это? – Спросил я.
- Это стоит здесь с незапамятных времён. Дольменом называется. В переводе с бретонского означает tol – стол, а men – камень. Его предназначения никто не знает. Но когда не стало электричества, лампа на нём горела пуще прежнего. Я думаю это чудо. – Ответил священник. – Точно такие же учёные нашли во многих странах мира в малозаселённых местах. И никто так и не знает их происхождения и предназначения.
- Чудес не бывает. – Пробурчал Девятнадцатый. – Всё имеет своё предназначение.
Мы подошли к дольмену и внимательно рассмотрели. С виду обычный камень, ничего особенного, только фактура какая-то необычная неприсущая обычному камню.
- Никогда такого не видел. – Отозвался Восемнадцатый.
Все словно зачарованные исследовали каменный стол.
- А говорят, что чудес не бывает. – Сказал Двадцатый. – А с виду обычный камень.
- Здесь я и живу. – Сказал священник. – В церковных катакомбах.
- А ещё есть люди в посёлке? – Спросил я, продолжая ходить вокруг дольмена.
- Люди то есть! Но я держусь в стороне от них. Сколько себя помню, здесь ходили слухи о необъяснимых явлениях и, что ещё хуже, о торговцах человеческими органами. А с тех пор как нет электричества и связи, атмосфера в посёлке шибко пропитана страхом. Люди не выходят из домов. Выходят только по необходимости. Путники проезжали мимо, машины не останавливались, а когда всё перестало работать и подавно.
- Святой отец, вы говорите загадками. – Сказал Двадцатый. – Что в этом посёлке не так?
- Уезжайте. – Вдруг настойчиво сказал он. – Вы итак уже привлекли внимание. Все машины сломаны, а ваша на ходу.
- Но ведь никого вокруг нет. Чьё внимание мы привлекли? – Усмехнулся Восемнадцатый.
- И те штуки в машине похожие на людей, вовсе не люди. – Настороженно сказал священник.
Девятнадцатый вскинул автомат, взяв на прицел священника, который попятился назад.
- Стой на месте, святой отец. Откуда ты знаешь о том, что у нас в машине?
- А вы выйдите наверх. Уже все знают. – Ответил священник и выдохнул. Погасла свеча и лампа на дольмене тоже. Священник исчез в темноте. Затем послышались шаги на лестнице. Мы включили фонарики, приборы ночного видения и подошли к лестнице. Вверху скрипнула дверь и захлопнулась. Священник закрыл нас в подвале.
- Что происходит? – В недоумении спросил я, оглядываясь на остальных.
Я поднялся по лестнице и попытался открыть дверь, но она не поддалась. У церкви послышались крики людей. Двадцатый достал из рюкзака взрывчатку, прилепил на дверь и клацнул детонатором. Взрыв снёс дверь с петель и она грохнулась у алтаря, подняв пыль. Мы выбежали из подвала, освещая путь к выходу из церкви фонариками. Только открыли дверь и в нас полетели стрелы. Я быстро закрыл дверь. Оказались загнанными в угол. Девятнадцатый застонал. Стрела пробила предплечье насквозь. Восемнадцатый надломил её, а оставшийся кусок вытащил с другой стороны и наложил повязку. Лучи фонариков запрыгали по стенам, пробиваясь сквозь окна церкви. Люди снаружи шумели и пытались открыть машину.
- Эй вы! – Крикнул Двадцатый. – Предлагаю по-хорошему отвалить от машины.
Он сдвинул на глаза тепловизор и посмотрел сквозь стену.
- Пятнадцать человек. – Сказал Двадцатый. – Приготовьтесь! – Добавил он, обращаясь ко мне и Восемнадцатому, убирая прибор от глаз за ухо.
Люди у церкви закричали ещё громче. Кто-то метнул в окно бутылку с зажигательной смесью. Я едва успел отскочить в сторону, как пламя охватило пол и стену вокруг окна.
- Чё-то мне совсем хреново! – Выругался Девятнадцатый.
Его бросило в жар, а тело затрясло в лихорадке.
- Помирать собрался? – Безразлично спросил я.
- Не дождёшься. – Сквозь зубы проронил он.
- Он горит. – Сказал Восемнадцатый. – Я так и знал, что этот святоша не такой уж и святой, как кажется.
Девятнадцатый судорожно задёргал ногами и головой. Двадцатый попытался его успокоить. Я приподнял его голову с каменного пола. Восемнадцатый снял повязку и выругался:
- Ни хера се! Что это? – Он скорчил гримасу. – Его рана загноилась. Так быстро!
Девятнадцатый выплюнул тягучие сгустки слюны с кровью и его глаза закатились.
- Что с ним!? – Вскрикнул Двадцатый.
- Наверное, наконечник стрелы с ядом. – Стиснув зубы сказал Восемнадцатый. – Вот суки!
- Короче. Смерть этим тварям и уходим. – Сказал Двадцатый, снял автомат с предохранителя и щёлкнул прибором ночного видения. Восемнадцатый сделал то же самое и они побежали к окну. Заняв удобные позиции для ведения огня, приготовились.
- Прости меня. – Вдруг сказал Девятнадцатый, смотря мне прямо в глаза. Прежде чем я успел что-то ответить, он обмяк и, сделав последний выдох, умер на моих руках. Да и не нужен был ему мой ответ. Он итак знал, что я ненавидел его и прощать не собирался. Я опустил отяжелевшую голову на пол и сделал глубокий вдох и долгий выдох, сожалея, что его пристрелил не я. Раньше у меня на руках никто не умирал. Никогда ещё так близко я не видел смерть. Сейчас же она заглянула мне в глаза.
- Огонь! – Услышал я сзади приказ Двадцатого и, вздрогнув, обернулся.
Двадцатый и Восемнадцатый открыли огонь одиночными выстрелами по шумевшей толпе снаружи. Быстрыми отточенными движениями они переводили прицелы с