Ozivila legendо/Ожившая легенда
Истинны в жизни человека не его дела, а легенды, которые его окружают. Никогда не следует разрушать легенд. Сквозь них мы можем смутно разглядеть подлинное лицо человека
(Оскар Уайльд)
Легенда всегда берёт верх над историей
(Сара Бернар)
Время в Анкаране тянулось медленно, ночь за год, день, как ночь. Хайме казалось, что он попал во временную петлю и никак из неё не вырваться. Пришлось смириться. И в закоулках сознания пробивалась еле различимая, как затухающая искорка, мысль:
— Смирись, смирись...
Хайме хотелось кричать:
— Верона, помоги!
Но он не мог разжать губ. Во рту пересохло, но не вода могла исцелить, а нечто другое. Что, Хайме пока не понимал.
— Время ещё не пришло.
Чётко расслышал он мужской голос. Ему вторил второй:
— Подожди, не спеши, торопыга!
Это Всевидящие Наблюдатели Ром и Рем решили вмешаться. Хайме слишком уж углубился в свои рассуждения, а это ни к чему хорошему, как они считали, не приведёт. Нет, не так, к раскрытию истины приведёт.
Ром и Рем
— Так он может узнать всё о нас, — предположил Ром.
— Ты так считаешь? — засомневался Рем.- Истина для него может быть опасной.
Тут совершенно неожиданно для них заговорила четвёртая Всевидящая, Клео Кларисса. Третья — Роза Неоум, помните? Пока Клео не вмешивалась, были другие дела и проблемы.
— Я долго молчала, терпела ваше вмешательство в судьбу Хайме. Настало время ему узнать про род Анн -Аура.
Клео Кларисса была очень категорична.
— Прошлое убивает, — подала голос до этого молчавшая Роза Неоум.
Роза Неоум, так она представилась впервые Хелен. Неоум — это никнейм Розы, на самом деле она — Роза Киоссо. А Ром и Рем — братья-близнецы Неоссо.
Клео покачала головой.
— Прошлое — это всё, что есть у человека. Но хорошее качество человеческого мозга - иногда отключает тяжёлые воспоминания.
- Без прошлого нет будущего, — нашёл оправдание Ром.
— Никто не знает будущего.
Клео махнула рукой. Место, где находились Всевидящие стало меняться. На белом фоне зарябили темно — серые полосы.
— Ты права, Клео, — согласился Рем. — Будущего нет, нет прошлого, всё происходит сейчас.
Клео покачала головой, это можно было понять как "да" и "нет". Всё стало как прежде.
Всевидящие сидели в облачных креслах, слегка раскачиваясь от легкого ветерка, который наслала Клео в отместку на непослушание Рема и Рома.
Перед ними был огромный экран, на котором хорошо был виден Анкаран и Хайме. Скажите, подглядывать нельзя? Но Всевидящим вы это не скажете. Да, они вас и не послушают. Не будете же кричать об этом на всех перекрестках. Вас просто никто не услышит.
Мы итак с вами заглянули за грань неведомого. Послушаем, о чём говорит Клео.
— Ещё немного и Хайме догадается, что кроме материального мира есть иной мир, пока ещё не подвластный людям. Наш мир, Невоиссо, в котором реально прошлое, настоящее и будущее.
Клео посмотрела на Розу. Та продолжила.
— Только в нашем мире прошлое и будущее также реальны, как и настоящее. Скоро человечество Эленеума получит доступ к этому пониманию.
Этого разговора Хайме, естественно не слышал. В дубовую дверь спальни постучали.
— Pustiti mi poleno? Разрешите войти?
— Кaj? Что?
Хайме удивился, не первый раз он отвечал по-словенски.
— Sem govoril slovensko? Я говорю по — словенски? Ne more biti! Не может быть!
Тут же в его сознании прозвучал ответ. Это был нежный женский голос, как дуновение ветерка.
— Мore biti! Может быть!
Это была Клео, не могла остаться в стороне. Хайме схватился за голову.
-Это Аура? У меня начинается припадок? (1)
Голос прозвучал ещё слаще, но очень кратко:
— Ne, нет!
— Так, чувства тревоги нет, я не переживаю, не беспокоюсь. — Хайме потрогал голову, приложил руку ко лбу. — Голова не кружится, температуры нет. Да и вкус странный пропал.
Послышался женский смешок, потом всё прошло. Это продолжалось несколько мгновений или минут… Хайме в Анкаране потерял счёт времени.
— Pri;el,- глаза Хайме невольно округлились, - входите!
Вошёл Григорий, одетый, как всегда во всё чёрное. Это он растопил камин, зайдя в комнату бесшумно, пока не рассвело.
-Kako ste spali gospod? Как спали, господин?
Хайме опять ответил на словенском языке.
— Ni slabo, in ne dobro. Не плохо и не хорошо.
Григория это не удивило. Ночь была беспокойной и для dushess Анны.(2) Два раза приглашала сменить оплавленные свечи.
— Трудно дались последние дни lepote Анна.(3)
Григорий печально вздохнул. Он сразу искренне полюбил молодую герцогиню, как только она стала женой Владимира.
С раннего детства Георгий был наставником герцога, а потом стал опекать и его близнецов.
Георг отвлекся от воспоминаний, вспомнил, зачем пришел.
— Dushess Аnna vas vadina ;ay. Герцогиня Анна вас приглашает к чаю.
— Go, иду!
Хайме продолжал находиться на грани восприятия действительности и прошлого.
И то, и другое в данный момент было реально.
— Так, состояния дежавю и жемавю, кажется, не чувствую.
Хайме закрыл глаза ладонью, потом резко отдернул руку. Ничего не изменилось. Он так же был в замке. Георгий тоже о чём — то задумался.
— Так, ощущаю ли я состояние блаженства? — продолжал мысленный монолог Хайме. — Нет! Тоски, сильной печали тоже не ощущаю.
— Как женщина копается в своих переживаниях! Попытался сиронизировать Ром.
— А что бы ты сделал на его месте?
Усмехнулась Клео.
Клео
— Он хорошо держится! — вступила Роза.- Молодец! Достойный муж Корримемо Хелен.
— Ты все разговоры, Роза, переводишь на Хелен.
Не мог остаться в стороне Рем.
— Хелен под стать только сильный мужчина с крепкими нервами.
— Да, похоже Хайме именно такой, - согласился Рем.
— А как держится! Пытается во всём разобраться, — подтвердил Рем.
— Сердцебиение ровное, кровяное давление, психическое состояние в норме, — подвела итог Клео.- Всё, не мешайте наблюдению!
Она ещё удобнее разместилась в кресле, принявшем её формы, в руке материализовалась чашка дымящегося и ароматно пахнущего напитка, рецепт которого знала только она и держала в тайне.
В это время Хайме с Георгием прошли в столовую. Младших Анн — Аура ещё не было, они спали. Dushess Анна выглядела очень бледной и печальной.
Хайме хотел спросить, как она себя чувствует, но Анна так посмотрела, что ни одно слово не сорвалось с его губ. Завтрак прошёл в молчании, да у Хайме пропало всякое желание говорить, когда он увидел такое изобилие на столе.
Тонкие ломтики жёлтого сыра, домашней колбасы и ветчины, свежий хлеб, тягучий душистый мёд просто радовали и глаз, и было таким вкусным.
— Недаром говорили и говорят, что аппетит приходит во время еды, — думал Хайме. — С этим я точно соглашусь. Уф, наелся… уфф...
Анна улыбнулась, приложив к губам салфетку. Оказывается, последнее "уфф" Хайме произнес вслух. Он впервые за всё время пребывания а Анкаране заливисто засмеялся.
— Совсем мальчишка!
Анна встала со стола и сделала приглашающий жест. Хайме пошёл следом за ней. Сначала они шли по коридору, который освещался свечами в огромных бронзовых канделябрах, поднимаясь всё выше и выше.
Хайме ничего не стал спрашивать, так как понимал, что Анна всё объяснит. Но вот они оказались в большой круглой комнате, в центре стоял огромный уже зажжённый камин.
— Дым, видимо, уходит прямо в небо, — невольно подумал Хайме.
Действительно, это была главная башня замка, через узкий проход она соединялась с дозорной башней.
Свет проникал в комнату через 4 узких окна, напоминавших бойницы, расположенные по кругу.
— Садись, сын, — предложила Анна.
Хайме стал привыкать, что его называли сыном, ведь герцогиня была так похожа на мать.
Анна первой села в удобное кресло у камина.
— Это гостевая Любомира. Здесь он проводил переговоры, — Анна вздохнула. — Я хочу тебе рассказать о том, о чём никому никогда не рассказывала.
Григорий принёс бутылку вина и разлил его по фужерам. Анна только пригубила и начала рассказ:
— Мы жили вдвоём с матерью неподалёку от Анкарана, в небольшом городке Энн. Мою мать звали Мартина. Как часто бывает, мама была просто "без ума" от меня. Покупала мне всё новые и новые наряды, украшения, великолепные и изысканные.
Ухаживала за мной, как за редким, хрупким цветком, выращенным в оранжерее, оберегая от малейших житейских трудностей и забот. Я так к этому привыкла, с каждым днём становилась всё более требовательной и капризной, представляя, что весь свет должен был служить мне так же, как это делала мать.(4)
— На Анну совсем не похоже, — подумал Хайме.- Хотя, время всё меняет. Человек прыгает из одной крайности в другую, со временем понимая свои ошибки. Бывает, что поздно и ничего не исправишь… эх...
Хайме продолжал слушать приятный голос Анны.
- Не существовало развлечений, где я не появлялась бы в новом ещё более прекрасном наряде, затмевая своей красотой остальных девушек. Вокруг меня толпились самые знатные и богатые юноши со всей округи. Однако никто из них не привлекал внимания. Я ждала принца, который явился бы ко мне из далёких краёв, своей красотой и богатством затмив окружающих.
Почему все девушки мечтают о принцах? Обязательно на белом коне, как символ верности и благополучия. Не думая о том, что принц может быть не красивым, толстым, неуклюжим и грубым. Ах, молодость, молодость!
Послушаем Анну, как она дождалась своего принца, но прежде он освободил её от чёрного колдуна.
— В канун Рождества в замке старого графа Анн-Аура состоялся бал. Зал, где проходил праздник, озарялся сотнями восковых свечей. В невообразимых маскарадных костюмах танцевала молодёжь.
Некоторые из гостей явились на бал в родовых рыцарских доспехах, другие ослепляли великолепием восточных нарядов. Юноши представляли султанов и шейхов, а платья девушек из шелка и парчи украшали кружева, жемчуг и драгоценные камни.
Было весело, среди танцующих сновали ряженые в красочных шутовских костюмах. Они подпрыгивали, от чего колокольчики на их колпаках позванивали под всеобщие взрывы смеха.
Хайме представил эту картину так чётко и ясно, будто сам был на рождественском празднике. Сквозь пелену он слышал голос Анны.
— Мама купила мне чудесное платье цвета утренней зари, украшенное кружевами, подобными нежнейшим облакам. Я была украшением бала. Драгоценности горели дивными звёздами, а лицо прикрывала тончайшая кружевная маска. Мои шаги были легки, как весенний ветерок.
Хайме слушал зачарованно, даже забыл про вино. Анна сделала один маленький глоток и продолжала:
- От приглашений не было отбоя, но я будто кого-то ждала. И он появился. Меня пригласил на танец чужестранец — статный, красивый, одетый в облегающий костюм из золотой парчи с редкостным узором переливающегося алого цвета. Чёрная маска скрывала его черты, на руках были перчатки из алого шёлка, на голове - шапочка, украшенная двумя чёрными перьями. Талию обвивал пояс в виде змеи из красного золота. Мне даже показалось, что змея оживала и двигалась в ритме танца.
Анна вздохнула, чуть прикрыв глаза. Хайме, казалось, что рассказ оживает и он тоже кружит в танце с очаровательной блондинкой, похожей на Хелен. Необъяснимая вещь — воображение!
Каждая пуговица на костюме незнакомца была бриллиантом величиной с орех и светилась всеми цветами радуги. Близилась полночь. Свечи
