Как нам обустроить.
- Да, да, я понимаю, - сказал Немиров. – Человек может быть не согласен с государством. Тогда он честно борется с ним. Словом или делом. Возможно, - даже с оружием в руках.
- А что делать простому обывателю, как я? – Спросил Ярошевский. – Который недостаточно пассионарен для борьбы? И достаточно стар, чтобы бегать с полной выкладкой и автоматом в руках?
- Сидеть дома и смотреть телевизор, - ответил Немиров. – Или тихо свалить туда, где по его разумению, лучше. Но, когда он тихо гадит там, где живёт, - это таракан. Вот почему, я не люблю диссидентов, как прошлых, так и нынешних.
- Ну, среди них есть и порядочные люди, - неуверенно заметил Ярошевский.
- А вы заметили, что среди них совсем нет работяг? – Спросил Немиров. – Я допускаю, что у шахтёра, которому постоянно задерживают зарплату, есть основания для недовольства. Я допускаю, что у крестьянина, который пашет в поле как вол, а получает копейки, есть основания для недовольства. А какие основания у гражданина, который родился и живёт в пятикомнатной родительской квартире на проспекте Кутузова? Бесплатно получил высшее образование от горячо ненавидимой им власти? И никогда, нигде не работал, потому что получает деньги от другого государства?
- Ну, у Солженицына не было квартиры в Москве, - пожал плечом Ярошевский.
- Но это не помешало ему после «шарашки» обивать порог американского посольства, живя у знакомых? – Развёл руками Немиров. – Его же не выслали на 101-й километр или в Сибирь? Зато его фанаты потом рассказывали нам сказки, что Великого Сола «лишили гражданства и выдворили из страны». За что? Если «Архипелаг Гулаг» он написал в Америке, под крылом тамошнего госдепа? На что он жил, занимаясь этим титаническим трудом? Который осилил, по его утверждению, имея в своём распоряжении какие-то «свидетельства»,? Если книга хоть сколько-нибудь документальна, то в её конце должен быть список архивных источников, толщиной в саму книгу. Где он? И вы можете себе представить, чтобы эта книга никому не известного эмигранта, отметившегося до того лишь одним «Днём Ивана Денисовича», коротким рассказом в никому не известном советском журнале, - вдруг заинтересовала широкую публику в Штатах? На перенасыщенном книжном рынке и до такой степени, чтобы кто-то вложил немалые средства в многотысячные тиражи на русском и английском языках?
- Ну, вы сами-то пишете, - мягко сказал Ярошевский. – Полагаю, в вас говорит писательская ревность.
- Ревность? – Изумился Немиров. – Да я восхищаюсь этим пройдохой, который сумел так надуть богатых американцев. Сам бы воспользовался случаем, кабы представился. Но. Никогда после этого, я не смог бы показаться на глаза соплеменникам. Сидел бы в своём особняке в орегонском лесу. Отчасти вы правы, завидую я Великому Солу белой завистью. Собрать где-то столько наглости, чтобы приехать с американским паспортом в кармане и написать – «Как НАМ обустроить Россию»? Уметь надо.
