Жила-была плотвица-планктоновица. Нраву она была смирного, что тот премудрый пескарь. В половодье, как и полагается, постилась. В невода к похмельным рыбакам не заплывала. Родную корягу почитала за приступочку к самому морю-океану, в который, впрочем-то, не больно-то и стремилась.
Раз попалась она-таки в сети к благообразному старичку. Одна-одинёшенька попалась, без какого бы то ни было сообщества. Хотя случился на эту пору как раз четверг, рыбный день. И старуха строго наказала своему возлюбленному без улова не возвращаться. Старик-то был смекалистый, сказки Пушкина сызмальства читал. Вот и просёк он озарённым умом о великом предназначении своего улова. Естественно, по мелочам размениваться не стал, а сразу запросил у плотвицы-планктоновицы стиральную машину INDESIT, бунгало на Канарах, депутатскую неприкосновенность и прямую правительственную связь с Президентом. Вначале думал напроситься на Патриаршество, но после размыслил, и присовокупил к списку только наручные часы, как у Святейшего.
Плотвица-планктоновица долго кочевряжиться не стала, на все стариковы претензии согласилась, только шепнула ему на прощание хитрость заветную: молиться, поститься и слушать радио "Радонеж". С тем и уплыла.
Вернулся старик домой без улова, тут-то старуха его сполна прополоскала. Как была, так и осталась у них стиральная машина "Малютка", угловая комнатуха в хрущевке на верхнем этаже, соседи-алкоголики и громкие часы с дребезжащей кукушкой. А никаких новых случайных связей не появилось.
Вернулся старик на берег, взмолился-закручинился: что ж ты, рыба такая-сякая, заливная, поганая, честных трудовых просьб моих не исполнила? Три минуты я постился, два шага усердно молился, а по радио "Радонеж" прослушал целую рекламу освященных афонских сухариков и благословленных носков из шерсти аравийских носорогов! И где оно, всё обещанное?
И услышал он будто говор или шелест какой, от воды исходящий: "Ни в чём таком я, старче, не виновная. Это всё планктончеГ, он мне обещаньица-хитрованьица нашептал, накальянил. А коли что не так, отправляйся на Фабулу, испроси там строго зычным голосом автора, по крайности хоть Патриаршие часы, а выбьешь с него!"
И то правда! С линючего рака - хоть одна клешня!
