Начало марта. Грязные уставшие сугробы, лужи с подтаявшим снегом и их надо обходить, перешагивать. Серая, неопрятная пора.
Иду вдоль аллеи рощи «Соловьи»… Ну почему тогда, в молодости, и карканье грачей, цвирканье синичек, писк воробьев, и осевшие, огрубевшие сугробы с робкими, сверкающими под солнцем ручейками из-под них – к полдню, потрескивающим ледком - к вечеру, и острые рога опрокинутого месяца на зеленовато-синем небе – к ночи… почему всё это будоражило, волновало, манило, обещая нечто, - радовало!
Учёные утверждают: это, мол, всё - гормоны!.. это, мол, они обещают, волнуют, радуют… Да нет же, нет! Потому и было это, что в молодости душа не была покрыта защитной скорлупой… или корой? - она ещё не очерствела! Вот поэтому-то и мир весенний вливался в неё свободно, широко и радостно, а потом… Потом, от томлений жизни, её жёстких вопросов и невозможности получить на них ответы, покрылась она, душа моя, струпьями разочарований, не заживающими царапинами, - той самой корой! - и уже… больная!.. не может видеть, слышать, воспринимать весну так, как в «своем детстве», - радуясь воробьям, синичкам, поскрипывающему ледку луж и вот этому воздуху, напитанному растворёнными запахами скорой весны.
Ах, Боже мой, ну почему не дал ТЫ человеку возможности обновления каждой весной, как этой березе? Ведь и поднялась она выше пятого этажа, и окреп её ствол, загрубела кора, но на ней вот-вот зашелестят ярко-зеленые листочки, закачаются на ветвях веселые сережки и она, - обновлённая! - снова оживёт и в звенящей радости потянется к солнцу. Но - не я.