Из книги жизни вырвана страница.

    ИЗ КНИГИ ЖИЗНИ ВЫРВАНА СТРАНИЦА…

Она всё оглаживала свитер сына, разложенный на коленях, и говорила.  Снимала невидимые пылинки и снова говорила. Онемев от горя и безысходности,  матушка  лишь на сороковой день начала понимать неизбежность утраты. Почему существует такая величайшая несправедливость, когда дети уходят раньше родителей? В чём провинилась мать и чем виноват ребёнок?  Господи, за что? Вопрошала она в своих молитвах, ухаживая за больным сыном, комиссованным из армии с диагнозом – лучевая болезнь. Казалось , не свитер, а сам сыночек по детски уткнувшись в колени, согревает их своим теплом.
Родился мой Вовушка в 41году. Нас с мужем перед самой войной по комсомольской путёвке на северный Урал направили. Сначала заключённые, потом обрусевшие немцы с Поволжья, а в конце войны немецкие военнопленные – все на севере Свердловской области уголёк добывали. Жили в сколоченных наспех бараках. С той лишь разницей, что наши бараки не обнесены колючей проволокой. Угольный разрез (он и правда, как разрез на теле Земли) – это шахта, где уголь добывают открытым способом. Гигантскими ступенями нарезается котлован. Какой глубины точно, не знаю.  От залегания угольных пластов зависит. Но экскаваторы и паровозы  внизу – едва различимы. Не больше спичечного коробка показываются. Это на современных шахтах лифты да подъёмники.  А тогда по деревянным лестницам спускались. В одном забое полторы тысячи ступенек, в другом две тысячи вниз, в преисподнюю. Если минус 40 градусов обычная для зимы температура, то там внизу ещё ниже.  Техника не выдерживала.  А люди что, они всё выдержат. Это охранники из НКВД в полушубках ходили да на пайках жировали. Их жёны даже излишками спекулировали. У наших мужей ватник промасленный и хлебная пайка чуть побольше. Зато спирт ведрами.  Неделями из забоя не выпускали, если вместо угольного пласта пустая порода идёт. Ведро спирту и вперёд! Экскаватор в плывун попал, спасать надо, снова ведро на бригаду. Как же они все фронтовикам завидовали и на фронт рвались. Да только не пускали от туда на фронт. Для женщин, кто в лёгком труде нуждался, другая работа полагалась. В длиннущем дощатом сарае лента транспортёрная движется. Женщины на сквозняке, вдоль ленты стоят и пустую породу от угля отбирают,  на тачки откидывают. По очереди.  Кто тачки с породой отвозит, кто уголь на ленту лопатами кидает. По 10-12 часов смена длилась, круглосуточно. Детей в ясли сдавали.  Больной ли, здоровый – сдавай.  Лишь бы под присмотром, а то в симулянты мамочку запишут.
Дней через десять выходной давали, - промокнув  глаза, продолжала матушка. Так надо было для заводской столовой грибов собрать корзину. Ходим по редкому осиннику, сыроежки ищем. Володеньке три года было, а тоже помогал. Только не зевай, не ровен час – поганку в рот засунет. К 7 ноября, -помню, - по банке с повидлом выдали.  Я тянула на подольше чтоб хватило.  Помаленьку Вове давала.  Это, говорю,  мазь колёсная. Нельзя помногу.  Так он миленький под все колёса потом заглядывал, всё мазь такую искал. Один раз чуть солидолу не наелся.  До конца жизни себе не прощу, что ребёнка обманула.
Общее молчание нарушил звук проезжавшей машины. Горько усмехнувшись, она продолжила воспоминания.
А умирало тогда много людей. И у военнопленных немцев целый  пустырь холмиками да колышками с номерами зарос. И наши мужики редко кто до сорока доживал. В 45ом уже, хоронили начальника участка, молодой ещё. 30 лет исполнилось. Детишек трое осталось. Разрез полуторку выделил, гроб до кладбища довезти. Младшего, дружка Вовкиного, в кабину посадили. Очень уж грязь непролазная была. Вовка от обиды, что дружок его в кабину не пустил,  в голос заревел. « подожди, Васька, вот моего папку повезут хоронить, я тебя тоже в кабину не пущу!».
 В 43м к нам фронтовика на разрез отправили. На войне руку потерял, комиссаром, говорят, был. Парторгом назначили.  Он сначала с гонором.  С места в карьер рванул.  «вы, в тылу тут отсиживались! Под пулями не были!»
Но его наши шахтёры быстро осадили. Присмирел.  А мужикам чего бояться?  Их дальше и глубже посылать уже  не куда.
«из книги жизни вырвана страница. Из книги памяти страницы не убрать.  Уходят в вечность дорогие для нас лица.  И не остановить нам их  ни чем, не удержать!»
                   ***                ***                   ***

Детская память живуча.  Рассказ матери услышала словно вчера. Хотя минуло не один десяток лет. Почему рассказала?     Очень уж много появилось любителей перекроить историю. Сытые и довольные они легко рассуждают об ошибках и упущениях.  И пусть война закончилась Победой «не благодаря, а вопреки» по словам В. Астафьева.
Страдания людей , их  терпение, стойкость и мужество – из памяти не вычеркнешь. Поклон им всем, и павшим и живым!
                Наталья Бахтина.  г. Коряжма.  Архангельская обл.