Дядя.

Дядя.
- «Мой дядя самых честных правил», - продекламировал Ярошевский. – «Когда не в шутку занемог»…
- «Он уважать себя заставил», - закончил Немиров. – Плохо кончил дядя. Как и жил, судя по итогу.
- По-вашему, - поднял брови Ярошевский. – Жить надо без правил, как флюгер на ветру?
- Почему, как флюгер? – Удивился Немиров. – А не мельничное колесо? Зерно смелется, мука будет.
- Человек, не колесо, - поджал губы Ярошевский.
- А что? – Спросил Немиров.
- Ну…, - неуверенно произнёс Ярошевский. – Человек, это человек.
- То-то и оно, - усмехнулся Немиров. – Пытаясь объяснить необъяснимое, мы впадаем в тавтологию. Никто не знает, что такое человек. Никто не знает, что такое жизнь. Зачем она нужна. И нужна ли?
- Ну, есть множество философских течений…, - запротестовал Ярошевский.
- Они есть, - кивнул Немиров. – Тонны философий, теологий и эмоциональных выплесков. Предназначенных исключительно для того, чтобы заполнить пустоту.
- Вы меня пугаете, - вздохнул Ярошевский.
- А вы не пугайтесь, - легко ответил Немиров. – Просто вращайтесь в потоке, но, - вокруг собственной оси, перемалывайте зёрна жизни. Чтобы течение времени не уходило зря. Смелется, мука будет. Кому она нужна? На этот вопрос нет ответа. Нет ответа, зачем нужны колесо и течение. Не парьтесь. Париться нужно в бане. А за столом у друга, надо пить вино жизни, не спрашивая о цене.
Немиров наполнил бокалы:
У моей могилы точно не будет стоять толпа племянников.
И расхохотался:
Пусть там приплясывает один Ярошевский, с пустым стаканом в руке!