Заграничная мудрость

Заграничная мудрость

Нахваливала немчура свою неметчину, распалила сердце князю нашему. Сам поехал на земли их басурманские посмотреть – что да как. Воротился на Русь – аж трясется весь, так его иностранщина обворожила. Кучу книг любомудров немецких показывает. Говорит – цельными днями мудрецы те ничего не делают, только думают – как оно что почему. За то бездельное мудрствование им от народа их уважение безмерное. Как же таким да не поверить-то? Сказывал еще князь, что в одной немецкой книжице прочел, будто упыри да люди – суть одно. И если не в болотах жить будут, а иметь от людей человеческое обхождение – сами людьми станут. Упыри ведь кто? Люди бывшие, нечистью порченные. Складно немец писал, князюшка говорил красиво. Приказал он упырей в дома зазывать, да всячески им угождать, чтоб, значит, немцам похвастаться, что и Русь не лыком шита, а страна развитая. А чтоб колом да огнем тех упырей – ни-ни, наказан будешь! Призадумались люди. Боязно упырей зазывать, а князя расправа того страшнее. Раньше ведь как? Сидит упырь на болоте – так и пусть сидит себе на здоровье. Кому ж его болото нужно? А как станет скотину или людей драть – тут ему и конец приключится: забьем всем миром. А тут вот оно как...!
Упыри – рады стараться: город меж собой поделили, кому где жить, да в дома к людям зашли хозяевами. Люди уж им с поклонами, лучшие места дают, на стол накрывают, господами величают. Чтоб по книжке той, немецкой, все было. Упыри гогочут, образа в красном углу ломают, малышню щиплют, снедь на пол бросают – не гожа. А в первую же ночь три дюжины человек сгубили да кровь выпили.
Шумит народ. Вышел князь в немецком платьишке, да людей и просит:

-​ Братцы! Потерпите малость! Вон, они уже людьми становятся помалеху: согласились же в домах жить!

Ворча, разошлись люди. На вторую ночь начали упыри привередничать: кровь лишь у девок да грудных младенцев сосать стали.
Кричит народ. Снова князь людей просит:

-​ Потерпите чуток! Упыри-то все больше очеловечиваются! Вон, дровец, штук пять, мне на кухню принесли!

Разошлись мужики, сами себя оборонять решили.
Пошли ночью упыри гулять да кровь пить, так им и досталось: кому зубы вышибли, кого насмерть кольями забили.
Князь на следующий день белугой ревет:

-​ Да что за лапотники у меня несознательные! Когда ж с такими с немчурой равняться?! Вона, упыри-то уж одежу человечью носят! Почитай – совсем люди. А вы..!

Много народу в тот день казнили. Чтоб нагляднее было, палачами взял князь самих упырей. Те крови, что с плахи текла, упилися – никого ночью не тронули.
Гоголем князь ходил:

-​ Вот! Уже и кровь через раз пьют!

Через месяц вышел князь на крылечко, посмотрел на город, а там – тихо. Всех людей упыри заели, кто бежать не успел. Вздохнул князь: чуть-чуть бы еще времени – совсем бы упыри людьми стали.
А нежить – тут как тут. В платье немецком, платками надушенными машут, просят по-хранцузски ласково самого князя к ним на ручки сойти, потому как пропитание им в городе кончилось. Князь зайцем верещит, пустобреха немецкого ругает. А упыри вежливо да настойчиво ему ручки заламывают, голову запрокидывают, да кровь и пьют. С полным соблюдением международных прав, значится.
Ну, как город подчистили – на болоте своем лоск весь потеряли: обносились, не манерничают, жрут людей, как и прежде – с заломом да с матерком. Согласно полной их упыриной природе.
Мы тут все немцу тому велимудрому отписывались, приглашали на то болото погостить, посмотреть на своих питомцев заочных. Да тот все отбрехивается, собака, на немецкий манер. Грубая, пошлая практика, говорит, не должна запятнать чистую стройную теорию своей ошибочностью. Врет, поди, да трусит. А что человеку с такой мудрости? Дураки немцы, что таким лодырям верят.