"Ррравняйсь"!!! Часть 42

- Если утро не начинается с тоста "За милых дам, не с нами спавших", считай, что день
не задался, - так однажды со слезами на глазах выпотрошил АгРус душу многострадаль-
ную предо мной. Вероятно, надеялся на всеобъемлющую впечатлительность ВЦ и его
отзывчивую сентиментальность. Зря он так раскис. Положительные качества просыпа-
ются во мне только после девятого стакана. Не хватило тогда водки. Оттого не понял
я сердечного ора коллеги по перу. Нестыковки в наших настроениях случаются посто-
янно. Причина проста - если он пьян, то я трезв. И наоборот: у меня ни в одном глазу,
а он, соответственно, в зюзю и в хлам. Эмоциональные нескладухи перерастают в классо-
вую и административную ненависть. Себя он считает центровым столичным перцем, а
меня - провинциальным быдлом. Я в долгу, само собой, не остаюсь. И вполне аде-
кватно величаю себя провинциальным мандарином, а его уничижительно - рагулем с
Борщаговки, проспавшим и просравшим ностальгическое прошлое, зверское настоя-
щее и смутное будущее нашей общей державы.
Лучше быть первым парнем в бывшей австрийской деревне, чем городским сумасшед-
шим в мегаполисе, погрязшем в кредитах от пендосов! Скажи, у кого ты берёшь в долг,
и я скажу, кто ты!..
Мою точку зрения с удовольствием поддержали бы многие члены нашего СПГ, если
бы не боялись оказаться в ЧС у композитора. Так и живём - то он меня далеко пошлёт,
то я, из дальних странствий возвратясь, вручаю ему путеводитель по памятным укром-
ным уголкам анатомии, куда только проктологи и гинекологи имеют доступ. При этом
мы заклято дружим, с интересом не читаем друг дружку и с пафосным остервенением
лаемся в личке. Он раньше часто утрачивал чувство такта, говоря, что мне до него далеко...
Аналогично я утверждал обратное. Ему до меня ровно... 550 украинских километров.
Мне до него - столько же. Ни метра больше. Ни сантиметра меньше. С расстояниями
мы тоже, в конце концов, разобрались, вооружившись атласом автомобильных дорог.
Но на этом бочку наших разногласий считать наполненной до краёв мёдом нельзя.
Имеются вилки и ножи, полные дёгтя взаимных претензий творческого характера
к опусам визави.
Как-то пожаловался он мне на читателей-гостей, мол, не приходят читать ничего "из
меня". Т.е. из него.
- Конечно, - ответил я, подогретый ревностью к его столичному бытию, - гости ничего
тебе не должны. У них необычайно развит нюх на говно...
Он вскипел. Но прямо дерзить не стал. Потому что нет в нём зависти к моему перифе-
рийному приграничному существованию:
- Ну, знаешь, твои строчки цокотухам тоже нравятся!
За что я его люблю, так это за умение проводить образные тесные параллели. Даже
щёлочку не оставляет, куда можно просунуть конверт с ответом.
- Ты прав, друже, - отвечаю, - но в моём случае все мухи, как одна - сладкоежки. На
свежее варенье слетаются.
- Чтоб их диабет побил! - признаёт своё поражение АгРус.

Для чего я здесь привожу подробную историю наших непростых взаимоотношений?
Чтоб читатель понимал в полной мере - социалистический принцип распределения
благ в обоюдно любимой нами Нэньке сегодня не распространяется на работников
творческого цеха. Канули в Лету длинные очереди за регалиями и, доносящиеся из них
нервные, порой истеричные, крики:
"Больше четырёх зубов мудрости в одни писательские руки не давать"!
Потому как всегда было заведено - каждому очленённому мудрецу ровно четыре зуба
по статусу положены. Или вставлены. Но столичные "штучки", пользуясь выгодным
положением на карте родины, возомнили, будто им надо больше других. И с помощью
богоизбранных дантистов, благо рынок имплантов ближе, взяли моду тюнинговать себе
челюсти. Двухрядными их делать. Из этих самых резцов, которые отличают кошерных
блатных сапиенсов от жвачных тварей.
Откуда мне было знать, что композитор успел побывать у зубника Розенблюма? А потом
у его двоюродного деверя по материнской линии ювелира Шермана-Днепровского...
И второй украсил работу первого брэкетами с брюлликами... Всего этого я, конечно, ни
слыхом не видел, ни взором не слыхал. Да и откуда, если между нами 550 км разбитых
дорог республиканского значения. До того разбитых, что ни один уважающий себя  
чумак не погнал бы волов за солью в Крым. И не потому, что "Крымнаш" или "...ваш".
Просто чумаки исторически и по-хозяйски привыкли жалеть свою трудовую скотину.
Но эпос наш не о Чумацком шляхе. О путях-тропинках, приведших АгРуса в лоно
чуждой веры.
Тюнинг ротовой полости, как любой может догадаться, дело не одного дня. И даже
не одной недели. Розенблюм, надо отдать ему должное, был не только отличным сто-
матологом с двумя профильными дипломами, купленными в переходе московского
метрополитена. Среди его достоинств числилось умение выслушать человека. Я и сам
бы с удовольствием слушал любого, кто, уходя, кладёт мне в карман деньги. АгРус и
зубник сошлись интеллектами со второй примерки, положившей начало прочной
братской (со стороны пианиста) и шкурной (со стороны Розенблюма) дружбе.
Несмотря на то, что интеллект второго слегка грассировал, национальные, тем более,
еврейские вопросы, они в диалогах не поднимали, демократичная толерантность и
библейская терпимость всегда торжествовали в их отношениях. До того самого дня,
когда я, вдохновившись очередным адюльтером, позволил себе лишнего - написал и
отослал композитору в личку экспромт крамольного содержания:

                                                         Когда царёк пейсатый
                                                         и слишком вороватый,
                                                         дни смутами чреваты...
                                                         Айда бузить, робяты!

Ответ АгРуса ошеломил. С ног едва не сбил:
- Оскорбляя моего лучшего друга, ты оскорбил меня - друга моего друга.
Витиевато, конечно, накатил бочку. Но я понял главное - на одного щирого шароварника в
Нэньке стало меньше. Так ему открытым текстом и сказал. Слово за слово, членами по
столу... разругались, как никогда. Без мордобоя, правда, всё обошлось. Харкнули
синхронно в мониторы и разошлись по углам. Я - в красный. Он, соответственно, в
синий. А у меня ассоциация тут же: синий - почти голубой. Настроение улучшилось.
Предвкушаю, как с ним поделюсь мыслями о цвете его угла... И тут вламывается ко
мне в скайп наш общий незнакомец, который всё обо всех знает. И с порога выдаёт
новость. Про композитора. Якобы зубник с ювелиром провели среди него вербовку.
И теперь он ходит по субботам в синагогу. Ермолку даже перед сном не снимает...
И якобы я в том косвенно виноват, вставив явно москальское слово "робяты" в свой экс.
Дескать, он меня считал своим самым заклятым другом, а теперь переписал в список
закадычных врагов, нашедших приют в пятой колонне.
Ну и ну! Звоню композитору на мобильный.
- Алло! - отзывается. - Я слушаю вас, говорите.
А голос такой противный, слащавый. С характерными одесскими нотками.
- Ты что это, засранец, вытворяешь? Может, "шолом" ожидал услышать? Мне тут пере-
дали, ты к маланцам подался? С какой радости променял сало на мацу?
- Не кричи, Валеха. У меня с ними вышел спор. Они задали простой, но сакраменталь-
ный вопрос. Я не знал, как на него ответить. По условиям спора, если не дам ответ,
принимаю иудаизм со всеми вытекающими.
- И что за вопрос? - присмирел я, понизив тональность наезда.
- "Почему Тот, кому поклоняется христианский люд, обрезан, а те, кто бьют Ему покло-
ны, ходят с крайней плотью? И даже не собираются уподобиться своему Кумиру"...
- Так это проще пареной репы. Двойная мораль давно проникла в храмы!
- Поздно. Ложка была дорогой к обеду. Чё уж теперь? Руками разводить? Я поначалу
переживал своё отступничество. А теперь привык. Научился картавить. Невесту они
мне нашли. Тоже из наших, писательская косточка...
- Косточка? Не Кофедранская, часом? Крестница Маршака и наперсница Аполлона?
Которому греки вино и овец таскали, пока не узнали, что и он принял обрезание...
С тех пор и носит многозначительную бердичевскую фамилию Бельведерский...
- Она самая. Обещала, что всего меня переведёт на иврит и обратно. Венчаемся весной.
В пору цветения черешни.
- Слушай, начинал бы сразу с этой причины. А то блеял про спор теологический...
Оказывается, тебе братцы товар залежалый втюхать решили. И содрать семь шкур.
С учётом обрезанной - все восемь. Совет да любовь. Передай невесте-счастливице
мои поздравления. Хотел я тебе сделать заказ. Да что вспоминать...
- Какой заказ? По композиции?
- Да. Гимн СПГ нужно сочинить. От меня текст, от тебя музыка. Возьмёшься?
- Конечно. От перемены мест слагаемых сумма не допущенных в рай не меняется.
На когда нужно?
- На вчера. Только без фанатизма. И без ремиксов на "семь сорок". Гармонию лично
проверю на предмет компиляции...

Продолжение следует...