Сожители ругались на весь ночной городской двор истошными голосами, отборным матом и отборными уничижительными словами. С вечера, как всегда, они «отдыхали» в сквере в компании «друзей». Припозднились. И вдруг «завелись». О чём ругань – не понять. Если бы вместо мата-перемата пустить звуковой сигнал «Пи-и-и», как по телевизору, например, то ничего кроме непрерывного пронзительного «Пи-и-и» не услышать бы. И такая она и этакая; и швабра поганая, и гадюка мерзкая, и позорница поносная… А он - козёл вонючий, рогоносец гнусный, баба рязанская… Он и жертва аборта, и синдром Дауна, и обмылок, смердящий… Ругань, ссора, разборка и хула; поношение, кипеж и выясняловка, – всё слилось в истошном срамословии «гражданских» супругов. Надо же так «уметь» ругаться! И, главное, ругаться на весь двор, на всю округу. А как только на несколько секунд умолкали голоса ругающихся сожителей, слышались соловьиные майские трели. Соловьи звучали, как странный аккомпанемент ругани, подчёркивая полный диссонанс голосов людей и птиц. Звучала уродливая антимузыка жизни… Ругань, как внезапный душ обдавала ледяным холодом, казалось, и саму весну. Но всё-таки, хоть и изредка, пробивались соловьиные трели и в ту тёплую майскую ночь.