 |
-Ща-ас послушаем: Р-р-робин Гуд! - даже шпана нашего поселка валила на сеанс в радостном предвкушении.
Они тоже шли смотреть «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» в который раз. Я ломился в шестой: в нашем поселке хороший фильм всегда показывали три дня, и чтоб приходился он с пятницы на выходные , в два вечерних сеанса: в восемнадцать и в двадцать ноль-ноль.
Строго говоря, шел я смотреть фильм уже в седьмой раз – в августе смотрели его с девушкой в «Юбилейном» - главном кинотеатре города. Но, тогда что-то не проняла картина. Конечно оттого, что сидящая рядом Ровена равнодушно забирала все мои чувства, отнюдь не пылая в ответ… И не расслышал я тогда ни проникновенных, рвущих душу баллад, не рассмотрел великолепной постановки и замечательной игры актеров.
А теперь был ноябрь, с выпавшим снежком, бодрящим морозцем и отболевшим внутри расставанием, после которого всю золотую осень я просто взбирался на самую высокую гору и фотографировал на черно-белую пленку дальние вершины за бескрайними полями, за которыми лежал город возлюбленной моей. Но, а теперь душа, пережив чужое предательство, уже освободилась от былых мук и страстно жаждала нового, светлого, чистого и настоящего.
- Р-р-робин Гуда послушаем щас!
Да, эта баллада о вольных стрелках Шервудского леса, конечно, потрясала своей мощнейшей энергетикой не только меня, но и юных разбойников нашего предместья, которые, впрочем, лишь напиться-подраться, или просто подраться были горазды: но, никакого там разбоя, никакого захвата и удержания благородных девиц…
- Если рыщут за твоею непокорной головой, - неповторимым своим баритоном с хрипотцой, баритоном, который безошибочно узнавал каждый житель огромной страны, пел за кадром великий бард. Ушедший так недавно – всего три года назад, но его было так много почти в каждом доме, и правда его слов билась и отзывалась в сердцах так живо, что ни о каком забвении не могло идти и речи.
И народ в нашем клубе – как, впрочем, и в огромном кинозале, - радовался наивно и простодушно прибывающему войску простолюдинов, что на глазах заполняли обширный склон, под началом благородного разбойника, еще не ведая, что до великого разбоя своего народа осталось меньше десяти лет… И лишенные всяких принципов морали и чести бандиты, что сплошь заполнят пространство уже порядком уменьшившейся в размерах страны, начнут дубить спины простых людей безбожно и немилосердно
Но тогда еще все были вместе народом, тогда еще мы были силой.
- И скрываются до срока
Даже рыцари в лесах,
Кто без страха и упрека,
Тот всегда не при деньгах.
Как четко я это понял тогда. И намотал на ус. И во время безденежья, что случалось после не у одного меня – все почти через него в последующие лихие годы прошли, нисколько я временным отсутствием дешевеющих с каждым днем бумажек не морочился: «Кто без страха и упрека, тот всегда не при деньгах».
А на воскресный показ я тогда взял свой фотоаппарат – фотографировать с экрана: уж очень хотелось запечатлеть эпизоды взятия замка. И та баллада Владимира Высоцкого – «Баллада о борьбе», что звучала за кадром, стала главной в жизни:
«Если мясо с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит в жизни ты был ни при чем, ни при чем.
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал».
Фотографии, конечно, не получились – только резаные полоски белого экрана. Удалась ли жизнь – Бог весть: не в открытом бою приходится сражаться в жизни с подлецами, увы! Но духом тех строк спина была защищена всегда. И ни йоту я не жалею, что шел всегда, порой спотыкаясь, иногда сбиваясь, но все же находя свою тропку, сверяясь по тем самым строкам. И счастлив, что были в моей жизни те ноябрьские вечера, тот незабываемый фильм, и тот долговязый верзила, которого обычно «шугался», но сейчас он обернулся и блеснул мне желтыми от курева зубами:
- Щ-щас, послушаем: Р-р-робин Гуд!
И без всего того – как бы еще пробился?..
|