Только я пришла на работу в свою смену, успела раздеться,
причесаться, как Пашка перехватил меня:
— Здорово, Карин! Слушай, тут с
Танькой чуть ли не истерика! Может, ты с ней поговоришь как женщина? А то
реально не знаю, что с ней делать?
— Здорово, Пашка! А что случилось?
— Да приснилась какая-то фигня!
Теперь сидит, плачет. Говорит: не хочу умирать!
А надо сказать, у моей коллеги
такие закидоны – не редкость. Слишком уж фанатично в приметы верит. Может
опоздать на работу только потому, что увидела чёрную кошку и повернула назад,
чтобы пойти другим маршрутом. Или что-то скажет, и чтоб не сглазить, плюёт три
раза через левое плечо и стучит по столу. В общем, как её пушкинская тёзка,
которая «верила преданьям простонародной старины, и снам, и карточным гаданья,
и предсказаниям луны». Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что
карточными гаданиями она не шибко увлекается, и лунным языком предсказаний не
владеет. А вот насчёт снов… Есть у неё большой сонник, в который она
заглядывает каждый раз, когда что-то снится. То сны обещают ей удачу, то,
наоборот, неприятности. Конечно, и то, и другое когда-нибудь сбывается. И тогда
Танька припоминает тот или иной сон: ну вот, я же говорила! Что же ей на этот
раз приснилось, что она всерьёз думает о смерти?
— Ладно, попробую. Но ничего не
обещаю. Сейчас только заказ приму.
Клиент, явившийся с утра пораньше
на завтрак, надолго не задержал – заказал яичницу, кофе. После этого я
отправилась на кухню. Танька сидела вся в слезах.
— Привет, Танюх! – сказала я как
можно бодрее. – Что случилось?
— Ой, Карин, не хочу умирать! –
всхлипывала та. – У меня ж родители старые, дочка маленькая, кто о них
позаботится, если меня не станет? Да и молодая я ещё – жить хочется!
— Ну, а с чего ты должна умереть?
— Понимаешь, мне приснилось, будто
с Натальей Эстемировой по воде гуляю и о чём-то разговариваю. Уже не помню, о
чём. В общем, какие-то острова, и мы идём по морю между ними. Как посуху.
— А Эстемирова — это кто? –
спросила я, потому как у меня не было знакомых с такой фамилией.
— Это правозащитница из Грозного.
Её убили в июле 2009-го. Она предложила мне прогуляться. А когда покойник во
сне куда-то зовёт, нельзя идти. Это значит, сам умрёшь.
— Слушай, наши сны могут быть
отражением реальности. Может, было что-то наяву, где была твоя Наталья, и вода?
— Ага, чтобы наяву гуляла по воде!
Ну, ты, Карин, скажешь тоже!
Однако плакать перестала. А
клиенты тем временем постепенно подтягивались. Приходилось принимать заказы,
обслуживать. Танька вроде взяла себя в руки и, надев фартук, отправилась в зал.
Горести-горестями, а работа – святое. Пашка, сидя за барной стойкой, то и дело
кидал влюблённые взгляды на Таньку. Эх, тоже мне Ромео – свою девушку не может
утешить!
И вот, наконец, наша смена подошла
к концу. Мы с Танькой стали снимать фартуки. Я заметила, что она уже не
выглядела такой несчастной.
— Слушай, Карин, я поняла, почему
мне такое снилось. Дело в том, что я один раз видела Наталью Хусаиновну. В том
же 2009-м, на митинге в память Маркелова. Тогда был февраль, слякоть, и я
промочила ноги. В общем, гуляла по воде. А острова… Я вчера смотрела «Орла и
решку». Ну, про путешествия.
— А, типа, мозг подсунул более
приятные ассоциации с водой? Бывает! Ну, и хорошо! Значит, умирать пока не
собираешься?
— Да вроде нет, — голос Таньки
неуверенный, однако в нём появляется надежда, что можно считать хорошим
признаком.
Пашкина смена тоже закончилась, и
он, как обычно, пошёл Таньку провожать. А я смотрела им вслед и думала: почему
мне уже третью ночь подряд снится, будто я на старой даче собираю клубнику, и
её набирается большая корзина? Конечно, умом я понимаю, что это воспоминания о
лете. Однако хочется верить, что клубника снится к большой любви.
