Анвал КШБ Декады День 8 Мистерия 39

Анвал КШБ Декады День 8 Мистерия 39

Мистерия тридцать девятая.
Освещающая вопрос о Параантропном принципе


    «Шо тебе сказать, Маркиян, – отозвался Буряк на Хва-танюковы слова, – Може, оно при колгоспах и не так вже погано и жилося. Если б токо райком не влазил у наши дела и беспрерывно не хапал нас за руки. А история, шо я вам ее хочу сейчас рассказать, такая. Еще, дорогие мои друзья-товарищи, задолго до того времени, когда была обнаружена арифметическая аномалия, про тайную эволюцию видов знали лишь только очень вже сильно посвященные, а про Феномен не было даже малейших намеков у самых перспективных планах Пентагона и ЦРУ, уже тогда лучшие умы нашого колгоспу (тогда, разумеется, еще были колгоспы) глыбоко задумывались про смысл жизни – и разумной, и биологической вообще. То, что между этими двумя субстанциями существует неразрывная связь, было известно не только из многочисленных и вечно актуальных решений Партии и Правительства по вопросам развития «нашого из вамы» сельского господарства, но и из повсякденного опыта. Вопросы взаимоотно¬шения между бытием и мышлением нам в колгоспе приходилось решать буквально каждый год. Что первично, а что вторично – теоретически мы знали даже со школьной скамьи – ведь у нас в каждой газете, каждой радиопередаче бытие при любых раскладах настойчиво и победоносно определяло сознание. Но на практике выходило, что так то оно, конечно, так, да не совсем так. Ведь все мы прекрасно понимали, что если не подумаешь хорошенечко своей головой над тем, как обдурить районное начальство, то на следующий год останешься не то, что без материи в лице штанов, но и без куска хлеба. Так вот и получалось оно, что если не включишь вовремя и как следует свое «мышление», то и не будет тебе никакого «бытия». Вот и получался на практике сплошной субъективный или какой там еще идеализм.
Конечно, эту философскую, так сказать, сторону «нашого из вамы» сельского господарства мы не выпячивали, дабы не вступать в бесперспективные для нас идеологические бои с диалектиками из сельхозотдела нашого такого всем нам дорогого райкома. И даже наоборот: при всяком удобном и неудобном случае клялись материа-лиз¬мом, иногда даже сверх всякой меры. Но все мы при этом пре¬крас-но понимали, что дело это было, примерно, такое как масло, которым, как известно, каши вже точно никак не испортишь.
    Ну, хорошо.
      И вот наступили новые времена. Нас стали охватывать разнообразными Эгидами. Я вам про них уже рассказывал. Бог помог нам вовремя спохватиться от этих Эгид, а то они у нас все бы заграбастали. Действительно, Бог помог, шо нам удалось свое хозяйство, а главное – землю отстоять. Отец Виталий – от, шо значит мудрый поп! – нас укрепил. Землю, говорит, вам Бог дал, так не отдавайте же сего Божьего дара никому, ни за какие деньги. Вот мы и не отдавали. Правда, пришлось много борьбы испытать. Даже пару раз довелось отстреливаться. И со своими тоже пришлось бороться. Некоторые, особенно ледачие и пьянчужки – те сразу же соблазняться стали. Давай, говорят, продадим на фиг отую землю и все на «Мерседесах» ездить будем. А я говорю, вы шо? С печки, говорю, упали? Да посмотрите ж, говорю, на себя – у вас же ж сопли ниже колен висят, а сами туда же – «Мерседесы»!
      Подговорил я народ, отца Виталия попросил, тот вообще пригрозил таким отступникам, шо от церкви отлучит, анафемою проклянет. И отстояли мы свою землю. Объединились в акционерное товарищество, которое по старой памяти продолжали колгоспом называть: Закрытое акционерное общество «Колгосп «Светлый шлях». Правда, для всей этой борьбы за свою землю, а потом и для организационной возни по оформлению нашого акционерного общества в город часто приходилось ездить.
    Чиновников благодарить, а что такое благодарность – вы уже, наверно, догадываетесь. Благо, мы уже тогда начали свинок наших йоркширских разводить, так шо свинячей натуры в виде сала и мяса для приношений чиновникам у нас хватало. Но она, эта натура, годилась, конечно, только для представительства. Для серьезного разговора, как вы понимаете, нужны были только и только баксы. И тут я не один раз вспомнил про смысл жизни – и разумной, и биологической. И про то, какое взаимоотношение имеют между собою бытие и сознание. Так что с сожалением и теплым чувством прежние партхозактивы вспоминались.
    В городе я с ним и познакомился, с парнем этим. Встретился он на моем жизненном пути, когда мы с одними захватчиками судились. Один раз, когда по делам пришлось мне даже в столицу направиться, в поезде разговорился я с этим человеком. Это уже после Тараканологии случилось. Разговора я полностью не помню.
    А мысли в голове засели. Начали мы с захватов земли. Но он, хоть и молодой совсем, но видно, что соображает глубоко. Растолковал мне нашу земельную конкретику и советов немало хороших дал. Практических. И как-то быстро перешел на общие темы. И вот, говорит, Господь Бог, который Словом Своим создал этот мир через посредство «Просто Большого Взрыва», как говорят ученые люди, – Он разве уже перед самым этим взрывом не предполагал про такое устройство Вселенной, чтобы на ее лице появился человек? Еще как предполагал! И свободу воли ему дал. И грехопадение предвидел. И это, как рассказала нам наша Валерия Александровна, был уже не просто Большой, а Большой Метафизический Взрыв, проявление великого Антропного Принципа, про который и Вольдемар токо шо говорил.
Пусть так.
    Но на этом же не остановилось творение Господне! И сейчас, якобы, появился уже некий Параантропный Принцип. Про него тоже Вольдемар токо шо говорил, правда не совсем так. И этот Параан-троп¬ный Принцип и вызвал Феномен из небытия.
А зачем?
    Этого никто не знает, не ведает, кроме Бога одного. Ибо непости¬жимы пути Его. А вот мы должны стараться понять их. И перебороть Феномен. Как мы и пытаемся сделать это сейчас через откровение, которое получили. Может быть для того, чтобы весь мир увидел, в какую пропасть он катится. И почувствовал сердцем, что все мы – братья и сестры в этом мире! Все: и москали-россияне, и хохлы-украинцы, и ляхи-поляки, и жиды-евреи, и китайцы, и чукчи, и молдо-ваны, и американы и все другие нации и народы, на Земле сущие!
    И вот, смотрите, всех нас собрал Господь здесь, в Зоне Эксперимента. А кто мы с вами такие? – Все мы бедные люди. Нет никого среди нас богатых. Голые родились и голые перед Судом Всевышним предстанем. Даже Панасович Сократ, который побывал на самой политической верхушке и был близкий с самою Хакамадою, и тот зараз такой же, как и все мы. И мы с вами теперь как бы в преддверии Суда, дорогой мой Семен Никифорович.
    Петро Кондратович бросил проницательный взгляд на товарища Маузера, который грустно и понимающе покивал ему в ответ.
    – А что же тогда эти олигархи, которые обманули и ограбили народ? Что, думаете, им Суда не будет? – Души умерших за это время десяти миллионов наших соотечественников с неба вопиют к нам: не забудьте, не забудьте нашего горя, наших слез, наших погибших надежд, нашей смерти! Наших умерших и нерожденных детей! Будет еще, будет и им Суд! Ни в каких офшорах им от Него не спрятаться. И им и детям ихним. И страшен будет этот Суд – до седьмого колена проклятие! Как писал – помните? – писатель Пушкин про Бориса Годунова: «И не уйдешь ты от суда мирского, как не уйдешь от Божьего суда». Так что я бы на ихнем месте уже сейчас крепко задумался, как искупить свой страшный грех. Очень крепко задумался!
    А нас? Нас-то кто выведет из этой кромешной тьмы? А вот я теперь знаю, кто. – Одна лишь только чистая, безгрешная и любящая душа. Ей, только ей одной Матерь Божья свет покажет и дорогу укажет. И все, на ком непрощенного греха нет, пойдут по этой дороге. И это всем нам будет и Антропный и Параантропный Принцип.
Общество внимало в глубокой задумчивости. Несмотря на уважение, которое коллеги испытывали к Петру Кондратовичу, никто, в общем-то, не ожидал сегодня от него такой сильной речи, таких вещих, пророческих слов.
Отозвался начальствующий ныне Хватанюк:
    – Добре ти сказав, Петре! Їй-Богу, добре сказане слово. Золоте слово! Так би слухав і слухав. Але щось мені сьогодні, пані і панове, у голові болить й на серці щемить. Чого б це воно? Не знаю. А завтра вже будемо із вами прощатися. Але як це воно буде? І що саме буде?
    Їй-Богу, нічого не знаю. Щось тривожно мені на душі. І начальство чомусь мовчить. Ну, то нехай нам Матір Божа допоможе. А гріха – хто на собі гріха немає?

    Добре ты сказал, Петро! Ей-Богу, добре сказанное слово. Золотое слово! Так бы слушал и слушал. Но что-то у меня сегодня, пани и панове, в голове болит и на сердце щемит. С чего бы это? Не знаю. А завтра уже будем с вами прощаться. Но как же это оно будет? И что именно? Ей-Богу, ничего не знаю. Что-то тревожно на душе. И начальство почему-то молчит. Ну, так пускай нам Матерь Божья поможет. А греха – кто на себе греха не имеет?

      И все Реципиенты, находясь под сильным впечатлением от собеседований Девятого Дня, стали расходиться по своим «камерам», готовясь к выполнению последних – как они надеялись – «плановых мероприятий согласно Дисциплинарного Мониторинга».