- Меня трудно забыть. Мой кишечный тракт безошибочно распознает среди кучи врачей главного терапевта этой больницы. Реакция желудка вполне оправдана.
- Бывшего, - подсказал Степаныч, - я уже не работаю зав. отделением терапии. Я вообще не работаю, только лечусь.
- Зачем лечишься? Кому, как ни тебе знать, что исход один, летальный. По крайней мере ты так говорил десять лет назад, когда с улыбочкой выносил мне смертельный приговор, - я скривил рожу, собрал глаза в кучку, вытянул губы трубочкой, стянул их красивым бантиком и, пародируя журчащий говорок Степаныча, пропел: - Маркеры показали: гепатит А и Б - отрицательно. Гепатит Ц - положительно! Это не страшно. Умрём все... Когда-нибудь.
Степаныч всей головой вынырнул из-под одеяла и мародёрским взглядом просветил меня насквозь. Я даже почувствовал легкое пощипывание кожи, точно под рентгеновским излучением.
- Ты по блату попал ко мне, - вдруг вспомнил он, - был абсолютно здоров, а это вызывало большое подозрение. Когда у блатного пациента есть машина, квартира, дача, много денег, он по определению не может быть здоровым. Скажи спасибо, что какой-нибудь эхинококкоз тебе не поставил. А гепатит Ц - тьфу, мелочь - его уже в то время лечили. Очень дорого, но лечили. Я же обещал тебя поставить на ноги? И поставил бы в любом случае - был у тебя гепатит Ц или не был. Это тогда не имело большого значения. А важно было, чтобы ты полностью, без остатка на кредитной карте доверял врачу. Доверие - вот основа лечения. Но у тебя его не было. И ещё - оформление бумаг. Столько времени уходило на писанину, что лечить уже и не хотелось. Вас, всех здоровых, и не вылечишь.
- Да, доверием к тебе не блистал, - вспомнил я, как Степаныч придумывал для меня изощрённые формы пыток. То крови из вены требовал ежедневно, то приказывал наполнять мочой трехлитровую банку, то отправлял на ФГС глотать кишку, то заставлял жрать таблетки и по часу лежать под капельницей, а то приглашал сверловщицу низкой квалификации, чтобы та набила иглой на ягодицах: "Привет из Гестапо!" и "Йозеф Менгеле помнит о вас!"
"Висцеральный жир стягивает к животу кожу лица, чем вызывает у больного хроническую улыбку... Гуимплена. Надо срочно избавить тяжело больного от того и другого недуга", - гадко хихикая, обьяснял мед.сёстрам Степаныч, безупречно копируя Леонида Броневого в роли Мюллера, и поглаживал свастику на рукаве черного эсэсовского френча. Защитные силы организма планомерно превращались в его беззащитную немощь.
Десятикратный запас иммунитета таял на глазах и растворялся в ядовитой гадости, запущенной в меня через капельницу из бутылей, тщательно обернутых пищевой бумагой, в которую лет сорок назад заворачивали селёдку и конфеты "Дунькина радость".
Для полного счастья, промывки мозгов и здравого взгляда на врачебный мир не хватало только трёхведёрной клизмы. Принимая меня в своем кабинете, Степаныч всегда кидал особо доверительные взгляды на кружку Эсмарха, повешенную тугой соплей на шкафу с документами...
6.
- Тяжело в лечении - легко в Раю.
- Кто это сказал? У дураков мысли сходятся, - очнулся от воспоминаний Степаныч.
- Один известный юродивый терапевт так оговорился в евангелие от ессеев. Он еще пожаловался на то, что нет врача в своей деревне. Правда, потом апостолы, вставляя по Его рекомендации в свои задницы черенки от тыквы, и корчась от удовольствия, сильно перевирали всякий раз слова мошиаха, и в конечном прочтении у них получилось что-то вроде: "Нет пророка в своем отечестве".
Я об этом рассказ написал: "Гепатит Зю". В нём высоко оценил и твои методы лечения, мало чем отличающиеся от терапевтических приемов Иисуса. Не читал, Степаныч?
- Не читал, но твои познания в древнееврейском врачевании меня немного успокоили. Ты разумный, подопытный экземпляр. И, постольку поскольку тебе известно, что во все времена обидеть,нанести увечья или убить терапевта считалось самым страшным человеческим грехом, то мстить мне не станешь, или удовлетворишься ласковым введением в мою прямую кишку клизмы, когда я потеряю бдительность и засну. А завтра, к обеду, меня уже выпишут целого и невредимого, - предвосхитил и озвучил Степаныч мой коварный план, но только в его начальной стадии.
- Мне интересно знать, Степаныч, ты из корыстных побуждений или ради того, чтобы просто поржать -разболтал всем врачебную тайну? То есть, сперва придумал мне гепатит, а затем поделился лживым диагнозом со своими коллегами, дважды нарушив клятву Гиппократа, - припомнил я, как через неделю после побега из клиники в мою квартиру вломился без предупреждения участковый терапевт и предложил всего за 450 тысяч рублей провести курс лечения и полностью избавить меня от ужасного недуга. А ещё через день позвонили из похоронного бюро "Ангел" и мягким, стелющимся голоском объяснили, по какому номеру телефона необходимо до них дозвониться моим родственникам, когда я начну биться в предсмертной агонии и планомерно коченеть. Цены у них на ритуальные услуги самые низкие в городе. И есть договоренности с дирекцией Северного кладбища на солидные скидки под родовые участки в самом престижном месте - возле двух молодых березок, что произрастали справа от центральной аллеи. Так они объяснили своё неназойливое стремление помочь хорошему человеку избавиться от излишних хлопот. А при досрочном подписании контракта ещё и обмыть мой труп за сущие копейки.
Врали они, конечно, безбожно. Мне потом сосед сверху, работавший в той же структуре, показал для сравнения сметы еще девяти похоронных компаний. У "Ангела" цены были выше других. А блат с дирекцией кладбища и скидки на родовое захоронение оказались жалким, рекламным трюком. Но в оперативности им отказать было нельзя. Звонили они в той же календарной последовательности, в какой участковый врач навещал меня и с плотницкой скрупулёзностью делал замеры давления, температуры, роста и объёма неподвижно лежачего тела.
- Я не помню, чтобы Гиппократ клялся никогда не консультироваться с коллегами о методах лечения гепатита Ц. Скорее, наоборот: больше не клялся, чем клялся, - сославшись на историческую достоверность факта, остался довольный своим ответом Степаныч.
Прикрываясь Гиппократом, вообще, можно оправдать любой мерзостный поступок, тем более, что мало кто из врачей читал и помнил его клятву в первой редакции.
Честно говоря, Степанычу опасаться было нечего и некого. Да он и не опасался. Как истинный терапевт, досконально изучивший за мгновенье мою капризную натуру, он сразу догадался, что какой-либо угрозы для него я не представляю. Я, может, и злопамятный пациент, но не злобный. Мой разум возмущенный покипит-покипит, да весь паром и выйдет через свисток, прижившийся во рту. Недаром в Шпикуловке таких безобидных пустобрёхов, как я, обзывают "свисток смолёный".
Сразу после ужина - из овсянки и чайного напитка без сахара, настоянного на половой тряпке в ведре из-под ГСМ - вышла на тропу войны дежурная медсестра. Было тихо. Даже природа за окном замерла в ожидании порно зрелищ от кинокомпании Brazzers.
Моя большая мышечная масса, разумеется, представляла для медсестры испытательный полигон бытовых и химических отходов. Она ненавидела всего меня. Не удосужившись даже приласкать проспиртованной ваткой место тесной смычки шприца с приемным коллектором, она вбила в меня, точно последний гвоздь в крышку гроба, шприц с таким остервенением, что игла чуть не пробила меня насквозь и не выскочила в районе паха.
- Детонька, - защищался я, как умел: - Давай, я тебе коленку поглажу. И ты станешь добрее.
- Ваши ласки не собьют мне прицелку, - предупредила она и тут же всадила в ягодицу еще один укол.
- За что? - героически спокойно сказал я угасающим голосом, похожим на предсмертную песню индийского ткача: - У меня же в руку вставлен катетер.
- Ой, а я-то и забыла! В следующий раз мне надо быть повнимательнее.
- А постучаться в дверь палаты не забыла, - упрекнул и возмутился я одновременно: - Почему Степаныча игнорируете? У него ягодицы не менее привлекательны: кричат и требуют к себе пристального внимания.
- Андрей Степанович - врач высшей категории, заслуженный врач Республики. Что мы, варвары что ли какие -то, чтобы глумиться над почетным гражданином страны?
- Бывший, - напомнил я дежурной медсестре, - бывший врач.
- Бывших врачей не бывает. Врач, он всегда врач. С этим клеймом нам приходится мириться и уживаться до самой смерти. Правильно я говорю, Андрей Степанович? Вам на завтра назначена последняя процедура на физиолечение. Напоминаю. А вы, - обернулась она ко мне уже за порогом палаты, - не забудьте утром принять жаропонижающее. В вас еще так много гноя пузырится, что наблюдать неприятно, как непривычно медленно идет процесс вашей мумификации.
7.
Рассвет начинается с укола антибиотика в задницу.
- Больно? - спрашивает молоденькая медсестра, вдруг обнаружив под рукой живой предмет.
- Да, - признаюсь я шёпотом и даю ей умный совет: - Теперь тебе обязательно нужно подуть на больное место, поцеловать его и прочитать отворот: "У кошки боли, у собаки боли, а у Олежки попочка только лоснись от поцелуев". Так делают все медсёстры вашего отделения. Мне очень хорошо помогает, - и замерев, жду ответной реакции - а вдруг прокатит? Скрываются ещё, наверно, среди мед.персонала чуткие, сердобольные няшки, готовые безропотно исполнить стариковскую мечту.
Но нет, слышу привычное недовольное фырканье, сглатываю её категоричный отказ и медленно погружаюсь в тяжелые думы о том, как обуздать гонку вооружений в любимой стране.
Ну, о чем еще глобальном можно думать в двухместной палате с соседом, у которого накануне порезали мошонку и извлекли оттуда гнойный предмет, напоминающий бычье яйцо?
- Похоже, в самый канун весны тебя успели кастрировать. "Теперь тебе не петь на крыше серенады и не сгонять с карнизов голубей". Обидно. А, сколько денюжек я бы смог заработать, - подтрунивал я над "кастратом" - сменщиком Степаныча - едва он отошел от наркоза после операции: - В корыстных целях бродил бы по больнице и спорил со всеми, что у меня вместе с соседом по палате пять яиц.
- А, что, у тебя всего лишь одно? - вяло отшучивался он.
- По такому случаю - бородатый анекдот: "Приходит в поликлинику мужик с направлением из другой поликлиники и заявляет врачихе-терапевту: "А, у меня три яйца (в смысле, яичка). Та пощупала, поперекатывала, поигралась, говорит:"Да нет, всё в порядке, у вас два".
"Вижу, вы не разбираетесь или считать не научились. Пригласите немедленно тех, кто специализируется на яйцах", - требует мужик.
Пришли специалистки, пощупали, поперекатывали, говорят: "Два! И не яичком больше!"
"У вас врачебный заговор? - возмущается мужик: - А ну, зовите глав. врача!"
Глав.врач пощупала, поперекатывала, выносит заключение: "Аномалии не вижу! Два!"
"Ах, так! Тогда выпишите направление в другую поликлинику. В вашей никто не разбирается!"- настаивает мужик.
Выходит с направлением из поликлиники и на пороге сталкивается с соседкой.
Та спрашивает: "Ой, сосед, заболел?"
"Да нет! - потягиваясь отвечает он: - Было пятнадцать минут свободного времени. Вот, зашёл
