Рейс за решётку. Часть 18, окончание.

Часть 18 (Заключительная)

ХXIX

  В тюремном блоке был свой дворик для ежедневных прогулок в виде большой лоджии на том же, седьмом этаже. Лоджия ограждалась высоким барьером, таким, что не видно было что там снаружи и была затянута сверху металлической сеткой. Имелся и тренажёр для боди-билдинга, а также – небольшая волейбольная площадка.

Ограничений по количеству прогуливающихся здесь не существовало, так как количество арестантов было вдвое меньше, чем в тюремном блоке в Саванне.

На следующий день пребывания Тимура в новой тюрьме, он, вместе с другими арестантами вышел на прогулку в этот самый тюремный дворик и присел на прогретый ещё горячим, в это время в этой местности, сентябрьским воздухом цементный выступ около ограждения лоджии. Разноплеменные заключённые уже устроили там игру в волейбол и надо было быть готовым к тому, что мяч в довольно тесном пространстве прилетит тебе в голову, чтобы успеть от него вовремя уклониться.

Подошёл к Ненарокову Женя и присел рядом и арестанты разговорились между собой.
- Я тебе рассказал свою историю, а ты-то за что тут оказался? – Спросил его Тимур.

И Женя поведал ему про свои злоключения.
Семья его – он и мать с отцом – эмигрировала в Штаты ещё 12 лет назад из Узбекистана – тогда ещё, Узбекской ССР, когда Жене было всего-навсего восемь лет.Уже здесь, в Америке у него родился младший брат – Максим. Отец его, в настоящее время – успешный бизнесмен, семья живёт в небольшом престижном коттеджном посёлке.

- Представляете? – Рассказывал Женя, - мы живём в прекрасном, живописном месте, наши соседи все – состоятельные люди, а через центральную трассу от нас – совсем другой мир: там – ужасные трущобы, в которых живёт всякий сброд; там – преступность зашкаливает, наркомания, короче – полный отстой!
Такие вот тут, в Штатах, контрасты...

- А не опасно иметь такое соседство под боком? – Спросил Тимур.
- Нет, вы знаете, здесь очень чётко полиция работает, - ответил Женя, - в случае-чего, прибывает, буквально, через минуту после вызова и наши неблагополучные соседи это знают и на нашу сторону не суются.

- Ну а ты-то, ты за что сюда попал? – опять вернулся к своему вопросу Тимур.
- А сюда я попал, - грустно сказал Женя, - за то, что нарушил правила дорожного движения и сбил на своей машине человека, правда, не насмерть, но он попал в больницу с травмами средней тяжести и вот я теперь сижу здесь в ожидании своей участи..., в этом месяце должно пройти последнее, уже третье заседание по моему делу.

- А почему так надолго затянули твоё дело, вроде бы, несложное, и что тебе грозит по здешним законам? – Спросил Тимур.

- Тут дело вот какого рода, - сказал Женя, - моя семья, все, кроме меня, имеет уже американское гражданство, а я, лишь, долгосрочную рабочую визу, которую время от времени необходимо продлевать и, в связи с преступлением, меня предполагается наказать следующим образом: выслать на мою Родину, то есть, в независимый, теперь, Узбекистан! Представляете? В нищий Узбекистан, которого я совершенно не помню и откуда родители увезли меня совсем ещё ребёнком!
Вот вернусь я туда и что буду там делать? Ведь там нет у меня ни родных ни знакомых!
- Ну, а родители твои, хоть, предпринимают что-то, чтоб тебе помочь, ну, там, адвокатов хороших задействовать – у вас ведь адвокатов этих, насколько я знаю, как собак нерезаных; и почему так получилось, что у них есть американское гражданство, а у тебя – нет? – Спросил опять Ненароков.

- Почему у меня нет гражданства? – Переспросил Женя, - ну, так сложились обстоятельства, - как-то уклончиво ответил он на этот вопрос, - а насчёт адвоката – вот потому и тянется эта бодяга – ожидается третье судебное заседание по моему вопросу, это – адвокат старается, которого нанял мой папа, а то бы меня давно уже выслали в этот несчастный Узбекистан.

- Ну, понятно, - сказал Тимур и оба на некоторое время замолчали.
Затем, Ненароков, взглянув на печальное лицо парня, решил немного отвлечь его от грустных мыслей, переключив разговор на другую тему и спросил:
- А скажи, Женя, не знаешь ли ты, случайно, что означает в этой тюрьме тот факт, что в нашем блоке у всех – зелёная роба, а я, пока меня сюда конвоировали, на своём пути: в холле на первом этаже и около лифтов встречал арестантов в робе разного цвета – кого – в чёрной, кого – в жёлтой, кого – в оранжевой?

Понимаете, Тимур, - сказал Женя, - это здание, в котором мы находимся, - самая настоящая тюрьма, в отличие от того «Детеншн центра», где вы пребывали до этого. Там тюрьма – временного содержания, а здесь – люди сидят годами, а некоторые – всю свою оставшуюся жизнь. Вот, наш блок он - типа, российского СИЗО для нарушителей иммиграционного режима в разных формах: тут есть и мексиканцы, пойманные на границе, и ваш сосед – нигериец, добравшийся сюда «стоуэвеем» с пересадками на разных кораблях, и народ, который отловили, за то, что жил в США с просроченной визой, потому и униформа у всех – зелёная.
А в других блоках, там – находятся люди, осуждённые за схожие преступления в каждом из них: в одном сидят – убийцы, в другом – грабители, в третьем – мошенники. И для каждой категории преступников предусмотрена униформа определённого цвета.
Но такая система – только в нашей тюрьме. В других тюрьмах могут быть свои порядки, как, например, было у вас в Саванне – все в зелёной робе.
 
Но тут подсел к ним Рамон, который до этого кидал мяч через сетку вместе с другими арестантами, пожал руку Тимуру и спросил: всё ли у него «окей».
- Да что ещё тут может случиться со мной под такой охраной? – в ответ спросил Рамона Тимур.


ХХХ

И, вот, наступил следующий день пребывания Ненарокова в тюрьме столицы штата Джорджия – Атланты. Чем отличалась в лучшую сторону эта тюрьма от Центра задержания в Саванне, так это тем, что пайка здесь была посытнее и посвежее, а сникерсы-орешки можно было заказывать ежедневно.

Минус же был в том, что в блоке отсутствовали телефоны и нельзя было никуда позвонить, как в Саванне. И ещё: Тимур удивлялся - как это арестанты выдерживали долго сидеть на ледяных от кондиционера железных стульях и смотреть телевизор по вечерам: он сам,так, еле выдерживал высидеть трапезу на таком стуле, ему казалось, что его зад вот-вот примёрзнет к железке!

А на третье утро за Ненароковым пришёл надзиратель и, ничего не объясняя, приказал ему покинуть камеру.
Тимур забросил свои туалетные принадлежности да пару белья в бумажный пакет, презентованный ему в «Детеншн центре» и покорно двинулся вслед за конвоиром.

Проститься с новыми друзьями он не смог, поскольку все в данный момент сидели по своим камерам, лишь тощий сосед-нигериец вяло махнул ему вслед рукой.

Надзиратель, на этот раз без наручников, привёл его в помещение, где Тимур получал арестантскую униформу. Там Ненарокова опять переодели в его грязную одежду, а седой тюремщик вручил Тимуру какую-то бумажку. Рассмотрев её, Тимур понял, что это – банковский чек на остаток денег, что он сдавал в тюремную кассу. В чеке была прописана сумма – 40 долларов, то есть то, что осталось от тех ста двадцати, что он брал с собой.

Затем, они с конвоиром спустились вниз, в «отстойник», где уже слонялся из угла в угол негр в оранжевой униформе и, примерно, часа через два, дверь открылась, в отстойник вошёл мулат иммиграционщик в голубом комбезе и, буквально, не заведя, а заломив руки Тимуру за спину, нацепил на него наручники.

И, опять – знакомый, уже, микроавтобус и опять – дорога в неизвестность. Только на этот раз – конвоир-иммиграционщик был почему-то без напарника.

- Куда везёшь? – Крикнул ему Тимур, - в другую тюрьму?
- Поедешь домой! – Сквозь зубы ответил ему мулат.
- Слушай, офицер, - сказал ему Тимур, - у меня здесь чек на сорок баксов, давай подъедем к какому-нибудь банку, на кэш мне бы их обменять, а?

Но конвоир молчал. Ненароков ещё раз к нему обратился, но в ответ – ни звука.
Автомобиль прибыл в аэропорт и конвоир завёл Тимура в какую-то комнату без окон, где усадил Ненарокова на скамейку, стоящую вдоль стены и вышел. Тимур слышал, как щёлкнул дверной замок. Он сидел на скамейке с заломленными за спину руками в наручниках, которые начали уже затекать, держа в руках дурацкий бумажный пакет с тюремными пожитками.

Примерно, через полчаса конвоир вернулся и повёл Тимура какими-то ходами-переходами, где не видно было никаких пассажиров, они, лишь, встретились на их пути в самом начале, когда пара пересекала зал ожидания и люди с удивлением смотрели на конвоира и арестанта, быстро уступая им дорогу.

Наконец, через какой-то боковой выход мулат-иммиграционщик вывел Тимура в посадочный рукав, по которому двигался поток пассажиров, уже, на посадку в аэробус.

Конвоир подвёл Тимура ко входу в самолёт, на глазах у всех снял с него наручники, затем полез в широкий карман на груди комбинезона, достал из него паспорт Ненарокова, посадочный талон на данный рейс, авиабилет и ещё какую-то бумажку, молча вручил это всё Тимуру и, убедившись, что тот ступил на борт «Боинга», так же ни слова не говоря, развернулся и двинулся в обратный путь.

Тимур же, разглядев номер своего места в билете, двинулся в нужном ему направлении.

Пренебрегая удивлёнными и испуганными взглядами, которыми одаривали его пассажиры, Ненароков, наконец, добрался до своего ряда и уселся в своё кресло.

Место Тимура оказалось в среднем ряду, в котором из четырёх кресел – два были свободными, а в одном, между креслом Ненарокова и проходом уже расположился молодой светловолосый американец. Когда Тимур занимал своё место, он, как и другие пассажиры тоже с каким-то страхом на него покосился, отклонившись в сторону прохода, насколько возможно, будто бы Ненароков мог его и укусить.

Но Тимур, не обращая на него внимания, помассировав рубцы на запястьях, оставшиеся от сдавливавших их продолжительное время наручников, разглядел авиабилет, а затем и бумажку, полученную от конвоира.

Билет был до Вильнюса с двумя пересадками – в Брюсселе и во Франкфурте-на-Майне,
А бумага оказалась справкой из американского суда в которой значилось:
«Настоящая справка выдана старшему офицеру теплохода «Маленький Принц» Тимуру Ненарокову, проходившему в качестве свидетеля по делу о доставке в США через морской порт Саванна большого количества нелегальных пассажиров. Высокий суд города Саванна в отношении мистера Ненарокова  постановил: мистера Тимура Ненарокова, старшего офицера теплохода «Маленький Принц» признать невиновным и, в кратчайшие сроки, за счёт Правительства Сонединённых Штатов Америки депортировать на родину.
Подписи и печать»

Тимур свернул справку и засунув её в карман своих грязных штанов задумался.
А самолёт уже оторвался от земли и набирал высоту.

«Так, - думал Тимур, - прилечу я в Вильнюс, а дальше что? От Вильнюса до Клайпеды 310 километров.
Как до дома-то добираться? Ведь, ни копейки денег, один, чёртов, чек американского банка!
И в Вильнюсе никого из знакомых нет и позвонить даже не смогу оттуда домой – не за что!

Такие, вот, мысли роились в голове Ненарокова, а, тем временем самолёт набрал высоту и лёг на заданный курс. Тимур отстегнул привязной ремень, приподнялся и стал сдвигаться к правому проходу, намереваясь