Произведение подкупает читателя своей «констатацией». Автор не обращается с мольбами, не грозит, не тащит читателя в костер. Он спокойно исследует жизненные установки большинства, и, не выделяя себя, сопереживает. Хочется ответить ему, как родственной душе: «Да, бывает. Приходится».
Но оставляет желать лучшего некоторые моменты, например: «поползновения» и «тычут вилами в живот». Здесь было бы уместным слово в значении «обстоятельства». Мы вынуждены падать на колени и ползать, но не то,. Что тычет нас в живот вилами. Режет слово «барахтаем». Возможно слово в значении «калечим». Очень емкая передача информации в выражении «Ни а, ни б не разумея», но далее «влачим от койки до сохи» — влачим что? Дни, жизнь? За фразой «от койки до сохи» теряется смысл. Возможно передача образа во временном отрезке «от рождения до смерти» Или что-то типа: «Мы жизнь влачим до гробовой доски». По сути, если автор предполагает «разговор с читателем по душам», то читатель ждет от него именно такое умозаключение.
И портит впечатление последнее четверостишие.
Настольный Бог — это что? Фотография, икона, библия, мяч с автографом любимой футбольной команды? «Настойка веры» еще более запутывает скомканный образ. А про «карманный дьявол», каким-то боком связанный с MTV, который сразу вызывает ассоциации с одним из каналом телевидения. Но тогда почему упомянут не весь зомбоящик? Склера — чисто медицинский термин, наружная плотная оболочка глаза, о которой вряд ли подозревают неискушенные и далекие от медицины читатели, для которых глаз представляет собой яблоко с белой начинкой внутри. Отнюдь не плотный. И здесь уместно было бы употребить определение в значении «этот мир», он не наш, мы в нем барахтаемся (мы барахтаемся, но не «барахтаем» детей, мы их как раз всем сердцем пытаемся поставить на ноги, но у нас это плохо получается), но этот мир становится «нашим» внутри нас и правит нами изнутри.
С уважением, Анастасия.
