Самой заветной мечтой А. Н. Скрябина было создание грандиозного художественного произведения, синтезирующего в себе все мыслимые виды искусств. В скрябинском синтезе должны были объединиться не только музыка и слово, но и танец, и живопись, и архитектура, и все другие — уже забытые или ещё не рождённые искусства. Эксперимент по созданию (или воссозданию) одного из них — светомузыки — сделал имя Скрябина известным даже немузыкантам. Но это была лишь часть задуманной им грандиозной Мистерии, призванной воскресить в памяти её исполнителей сотни веков прочно забытой истории земных цивилизаций. Преодоление разделения искусств должно было стать первым шагом к преодолению «материального разделения» того Единого Сознания, которым, по мнению Скрябина, является всё человечество. Исполнение Мистерии должно было быть прямым воздействием на законы времени и пространства — грандиозным актом космической истории, ускоряющим эволюцию и преобразующим физические тела его участников в мыслящую энергию творчества...
С 1903 года Скрябин начинает писать развёрнутые поэтические программы к своим крупным сочинениям. Среди первых таких опытов особенно интересна программа Четвёртой сонаты соч. 30. По сути, это первое, сделанное музыкантом и в звуках, и в слове описание процесса соединения человека со своим Высшим Я, которое у Скрябина предстаёт в образе «далёкой звезды»...
А.Н. Скрябин. Поэтическая программа Четвёртой сонаты соч. 30
В тумане лёгком и прозрачном, вдали затерянная, но ясная звезда мерцает светом нежным. О, как прекрасна! Баюкает меня, ласкает, манит лучей прелестных тайна голубая... Приблизиться к тебе, звезда далёкая! В лучах дрожащих утонуть, сиянье дивное! То желание острое, безумия полное и столь сладостное, что всегда, вечно хотел бы желать без цели иной, как желание само… Но нет! В радостном взлёте ввысь устремляюсь...
Танец безумный! Опьянение блаженства! Я к тебе, светило чудное, устремляю свой полёт! — К тебе, мною свободно созданному, чтобы целью быть полёту свободному! В игре моей капризной о тебе я забываю. — В вихре, меня уносящем от тебя, я удаляюсь. — В жгучей радости желанья исчезает цель далёкая... Но мне вечно ты сияешь, — ибо вечно я желаю! — И в солнце горящее, в пожар сверкающий ты разгораешься сиянье нежное! Желаньем безумным к тебе я приблизился! В твоих искрящихся волнах утопаю, — Бог блаженный! И пью тебя — о море света! Я, свет, тебя поглощаю!
"Эксперимент по созданию (или воссозданию) одного из них — светомузыки — сделал имя Скрябина известным даже немузыкантам".
__________________________________________________________________________________________________
Сразу пришёл на ум "Прометей" Скрябина ("Поэма огня"). Вот там-то вовсю и сверкала эта самая светомузыка. Дело в том, что некоторые композиторы обладают так называемым "цветным" слухом, т.е., слышат тональности в цвете, а не по звуковысотному признаку, как люди с абсолютным слухом. "Цветным" слухом, помимо Римского-Корсакого и Чюрлёниса, обладал и Скрябин, и поэтому определённым цветом хотел показать в "Прометее" определённую тональность, т.к. у каждой тональности своя, только присущая ей, окраска.
В связи с этим вспоминаю жизненную историю,
услышанную как-то от знакомой.
Речь шла о девочке, которая "видела" цвета,
когда она слышала чьё-нибудь имя (если имена совпадали — различались оттенки).
Не знаю, как сложилась её дальнейшая судьба,
но вероятно природный дар девочки тоже был каким-то образом
связан с "цветным" слухом.
