В эмиграции Набоков много лет был вратарём в одной из русских команд Берлина.
Я был помешан на голкиперстве. В России и в латинских странах доблестное искусство вратаря искони окружено ореолом особого романтизма. За независимым, одиноким, бесстрастным, знаменитым голкипером тянутся по улице зачарованные мальчишки. Как предмет трепетного поклонения, он соперничает с матадором и воздушным асом. Его свитер, фуражка, толстозабинтованные колени, перчатки, торчащие из заднего кармана трусиков, резко отделяют его от остальных членов команды. Он одинокий орёл, он человек-загадка, он последний защитник...
...В большей мере, чем хранителем футбольных ворот, я был хранителем тайны. Сложив руки на груди и прислонясь к левой штанге, я позволял себе роскошь закрыть глаза, и в таком положении слушал плотный стук сердца, и ощущал слепую морось на лице, и слышал разорванные звуки ещё далёкой игры, и думал о себе как о сказочном экзотическом существе, переодетом английским футболистом и сочиняющем стихи на непонятном никому языке о неизвестной никому стране.
В 1935 году команда Русского клуба встретилась с командой немецких рабочих. Набоков стоял на воротах. Немцы, известные жёсткостью игры, в тот день особенно постарались. Когда Набоков ловил мяч, он получил удар по голове и упал наземь. В бессознательном состоянии его унесли с поля. Кроме сотрясения мозга он получил ещё перелом двух рёбер.
На этом футбольная карьера Набокова закончилась.
Источник:
Томас Урбан "Набоков в Берлине"
