Нобелевская премия по литературе – особенная награда. И дело даже не в том, что это – высшее признание, которое литератор может получить от общества. Важно то, что «Нобелевка» немедленно выводит пишущего человека за пределы его ремесла, на громадную, всемирную трибуну, откуда каждое сказанное им слово будет звучать громче и весомее тысячи других слов.
Для каждого нового лауреата Нобелевский комитет придумывает свою, неповторимую формулу, краткую сумму его заслуг. Прислушайтесь.Пять книг Алексиевич – это история двадцатого века и история моей страны, прожившей эти сто лет вместе со всем остальным миром, и в то же время – отдельно от него. Все эти годы мои сограждане строили Великую Утопию: новую империю с новыми законами и новой моралью, с новыми ценностями и новыми принципами.
«За богатое идеями, пронизанное духом свободы и поисками истины творчество, оказавшее огромное влияние на наше время». 1964 год. Жан-Поль Сартр.
«За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии» – это Бродский. 1987.
Солженицын в 1970-м: «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы».
И вот – 2015 год. Светлана Александровна Алексиевич.
«За ее многогласное творчество — памятник страданию и мужеству нашего времени».
Для того, чтобы объективно оценить историю и уроки этой рухнувшей империи под названием СССР, потребуются годы и десятилетия серьезной и вдумчивой работы историков, антропологов, философов, социологов и психологов. Невероятно важным документом для этого великого труда будущего станет ее «многогласное творчество», хор из тысячи голосов, который говорит с вами с этих страниц.
Не герою, а жертве грандиозных социальных бурь и катастроф, тому, на чьи плечи ложится вся их главная тяжесть.Пролистав эту бесконечную историю войны, вы не найдете среди ее свидетелей ни одного генерала. Алексиевич дает слово тому, кто во время великих глобальных катаклизмов всегда остается немым: маленькому человеку.
«У войны не женское лицо» – это книга, где говорят участницы страшной катастрофы, которую мы все чаще именуем Великой Войной. Ее «Последние свидетели» – невероятные по своей силе и искренности рассказы детей, запомнивших войну так, как может помнить только ребенок – остро, честно, невыносимо пронзительно.
«Цинковые мальчики» – это книга об Афганистане. «Мальчиками», а не воинами и солдатами называет их Алексиевич. Это плач матерей о детях, погибших на чужой земле.
Невероятно важная лично для меня «Чернобыльская молитва» – опыт трагедии нового времени и нового типа…
«Время секонд хенд» – хроника совсем недавней поры. Это голоса тех, кто живет сейчас рядом со мной, пытаясь – иногда очень мучительно – осмыслить произошедшее с нами и с нашей жизнью за последние 20 лет.
Удивительно, что при невероятной документальности, точности и бесспорности того, что пишет Алексиевич, ни одна из ее книг не получила легкой литературной судьбы. Начиная с самой первой, написанной в 1976 году, и так и не увидевшей свет «Я уехал из деревни», состоявшей из рассказов жителей белорусской деревни, переехавших в город (книга была запрещена ЦК Компартии Белоруссии с формулировкой: «непонимание аграрной политики партии»), и заканчивая самой последней – каждая из них вызывала яростную полемику, такую болезненную и горячую, что кажется – мои сограждане категорически не хотят узнавать себя в этом зеркале, спорят с собственным отражением.
Что уж говорить о присуждении «Нобелевки»…
Раскаты тех споров до сих пор разносятся по интернету…
И все же – в несколько напряженных июньских дней, проведенных Алексиевич в Москве и Петербурге вошли встречи с людьми, которым важно было услышать ее голос, свериться с тем камертоном, которым стали для многих ее произведения, узнать, поговорить, попросить совета.
Мы разговариваем со Светланой Александровной наутро после встречи в зале Гоголь-центра – встречи, устроенной моими невероятными друзьями, Николаем Солодниковым и Екатериной Гордеевой, создателями и вдохновителями проекта «Открытая Библиотека». Об этом проекте нужно непременно рассказать отдельно, потому что сам по себе – он удивительное свидетельство нашего времени: сегодня, в современной России, толпа народу собирается в библиотеках и концертных залах не на какое-нибудь лазерное 3D-шоу, не на концерт «звезды», а просто для того, чтобы послушать диалог двух людей, поговорить с человеком, сидящим на сцене...
