Известно, что еда в армии не отличается разнообразием. Бигус и самая дешёвая рыба, иногда просто селёдка, сваренная в комбижире с добавлением круп, какие-то невнятные супы и чай, заправленный бромом. Белый и чёрный хлеб, масло и кусковой сахар, варёные яица. Последние пять продуктов были единственно безусловно съедобны. За 2 года службы котлетку получили два раза - на Новый Год. Молоко и молочные продукты, свежие овощи и фрукты за всю службу не давали ни разу. Я далёк от мысли, что на содержание солдат не выделялись достаточные средства. Просто, кто-то хорошо делал на ребятах деньги.
Случай, о котором пойдёт речь, произошёл во время зимних учений. Мы с товарищем заступили в наряд по кухне. Отслужившие достаточно времени, могли бы и "закосить", но в условиях учений, от таких нарядов не отлынивают. Тем более, что на кухне всегда найдётся, кому картошку почистить. Наша задача - осуществлять общее руководство... и не только. Дело в том, что кормили солдат из рук вон плохо, а с кухни всегда можно было умыкнуть хлеба, масла и сахара на всех. Бурду из столовой есть всё равно было невозможно. Взвод мучался желудками. А на этих нехитрых продуктах можно протянуть какое-то время. Мы с другом - в помещении солдатской кухни. Под вечер приходит машина с говяжьими тушами и ящиками с консервированной сайрой в собственном соку. Радость наша неподдельна. Консервы! Никто не пробовал их с гражданки, если не считать тех, что выдавались сухпайком.
Мы кинулись разбирать ящики и тут... Оказалось, что банки в разной степени вздуты и заморожены. Некоторые формой напоминали шар. Что произошло? Сначала - вздулись, а после замёрзли, или наоборот? Тайна... Выкатываем в центр помещения деревянную плаху, для разделки мяса и начинаем вскрывать консервы. Топором я рублю банки пополам. Друг вываливает содержимое в будущий суп. Оттаявшие банки не рубятся - мнутся и взрываются, разбрызгивая заключённый в их деликатес в разные стороны. Все стены в сайре, собственный сок, которой стекает ароматными ручейками на бетонный пол. Ох, и поднял же кто-то бабла, скупив за бесценок списанный товар и проведя его по накладным, как свежий. Дошла очередь и до говядины, мясо которой оказалось подозрительно белым, и как бы мумифицированным. Замороженные окорока были украшены большим синим клеймом. На клейме - год. Везде разный, вот только... все означенные даты - задолго, до нашего рождения. Самая ранняя - 1947... Мамонт! Рублю мамонта. Мясо белое и бескровное внутри, как и положено, пролежавшему в вечной мерзлоте половину эпохи.
Возвращаемся с наряда под утро. За пазухой - буханки ароматного чёрного хлеба, масло, сахар. С чайком, для небольшого взвода, пока хватит. А там, попросим ротного поставить снова кого-нибудь из наших в наряд.
