Я пишу Ей посланья. Иначе как
на ответный рассчитывать жест иль шаг?
Исчеркала несметную тьму бумаг,
чтобы слать Ей чистовики…
Неприступный дворец, где живёт Она,
опоясала каменная стена.
Безусловно, тут есть и моя вина,
что для чтения нелегки
Ей мои наставленья: себя беречь,
улыбаться почаще, не горбить плеч,
обходить дураков, не бояться Встреч,
жизнь любить не потом, - сейчас…
Я бывает, ору Ей внизу у врат:
мол, гляди, разозлюсь, - мне сам чёрт не брат!
И осадой возьму ненавистный град!
Или хитрый пророю лаз!
Замок хмуро глядит чернотой бойниц,
не даёт ни на шаг пересечь границ.
И на посланных мною почтовых птиц
отвечает мне градом стрел.
Я внезапно на мысли себя ловлю,
что пока я доспехами тут гремлю,
смысла нескольких букв, где две первых: «лю…»,
нам нельзя разглядеть в прицел!
Мой последний рывок беспримерно-лих:
по слогам на камнях высекаю стих.
И кидаю туда за ограду их.
Длится много ночей и дней
камнепад из разорванных слов и фраз
(вот бы кто-то собрал и прочёл их враз!)…
Как же раньше не смог заприметить глаз,
что стена – из моих камней?!
Коли так, больше не на кого пенять…
У меня вдоль хребта - чешуи броня.
Вместо писем и выкриков, – столб огня,
всё сжигающий на версту.
Я беснуюсь и жгу. Но на склоне дня
эта новая роль мне даёт понять:
Ей, окрепнув, придется убить меня.
И – сменить на моём посту. |
