В лодочке белой
по жёлтой воде
меж берегов изумрудных
плыву — и
компанией дружной
кто где
у бортов, на носу и корме
в лихой кутерьме
распределилась живность
по судну.
Чайки, и зайцы, и грач,
и пони с блестящей подковой
и даже — представьте —
силач,
котёнок с улицы Лизюкова.
Крошка-енот,
и щенок голубой,
вот такой,
черепаха со львёнком
и песней
как роза чудесной,
и ёжик с туманом.
А вдоль белого борта
тихонько,
стеснительный Каа
протянулся матрасом
для группы цыплят,
отпущенных
в странствие мамой.
Рядом в воде —
крокодил,
однако ж — хитрюга! —
докторов убедил,
что зубы в порядке,
не плачет покуда,
приблуда...
На берегу же оранжевый слон,
в надуванье шаров
чемпион.
Топает цапля как на параде
к водной преграде.
Буйволов стадо
бежит,
антилопы несутся —
то ли гну,
то ли золотом из-под ног
пропиской иной
задаются...
На другом берегу представление,
столпотворение:
существа длинношееи
переплетаются шеями,
и пятнами камуфляжа
испятнаны пляжи.
А дальше,
по вектору хода
вот и он, наконец, —
Город,
город-венец —
окончанье похода.
А терпеливому ожиданью:
награда —
башни прекрасного града.
Он словно бы соткан
из солнечной плоти,
пылинок огненнобоких,
высоких.
Как подсвечник
из царской палаты,
как Чаша Грааля
на пиршестве
рыцаря Галахада.
Сонмы существ,
вечно юных и чистых,
незлопамятных и бескорыстных
доброй сказкой
и чудом
выходят навстречу оттуда.
Элли, гномы,
оловянный солдатик,
щелкунчик с принцессой
и конёк-горбунок,
лебедь,
жар-птица и дивный-предивный
единорог.
Карлсон по небу,
и с ним компаньон —
в треуголке
забавной
смешливый барон.
Муромец споро
спешит с Лукоморья,
витязей блещет
серебряный строй,
а из-за леса,
а из-под взгорья —
хоббитов радостных рой.
Заполошат и растревожат
сонмы прекрасных
существ напоказ,
но пуще всех,
всех на свете дороже
звёзды распахнутых глаз.
Звезды и солнца
от моря до моря
блеском лучистым
заворожат.
Лодка причалит
и парус склонится,
сделаю шаг,
и ступлю на песок.
Здравствуй, страна,
и будь здрава, столица, —
детства забытого,
счастья глоток... |
